Кристина Лорен - Прекрасный игрок

– Ты всегда такой внимательный, – сказала Хелена, взяв у меня цветы и приглашая нас внутрь. – Йохан все еще на работе. Эрик не смог приехать. Лив и Роб уже здесь, а Дженсен и Нильс пока в дороге.

Она посмотрела на улицу и нахмурилась.

– Похоже, пойдет дождь. Надеюсь, все успеют к обеду.

Оттарабанить имена всех детей для нее было так же естественно, как дышать. Я задумался, каково прожить жизнь, воспитывая такое количество отпрысков. А когда все они женятся и обзаведутся собственными чадами, в доме станет еще многолюдней.

В груди вдруг заныло от незнакомого желания стать частью этой семьи. Моргнув, я поспешно отвел глаза. Выходные грозили стать весьма странными и без того, чтобы я добавлял свои чувства в общий котел.

Атмосфера в доме осталась такой же, как в прежние годы, хотя Бергстремы и сделали ремонт. Тут было все так же уютно, но вместо серо-голубых тонов, которые я запомнил, теперь преобладали темно-коричневый и оттенки красного, с обитой бархатом мебелью и светлыми, кремовыми стенами.

У входа и по стенам коридора, ведущего в глубь дома, все еще были развешаны жизнеутверждающие цитаты, замаскированные под картины, – так Хелена приветствовала свой американский образ жизни. Я знал, что увижу дальше:

В прихожей: «Лови момент, ликуй, люби!»

В кухне: «Сбалансированная диета – по печеньке в каждую руку».

В гостиной: «Наши дети: мы дали им корни, они дали нам крылья!»

Застав меня за чтением цитаты, расположенной ближе всего к входной двери, – «Все дороги ведут к дому», – Ханна подмигнула мне и понимающе улыбнулась.

На деревянной лестнице, ведущей в прихожую, послышались шаги. Я поднял голову и встретился с взглядом ярко-зеленых глаз Лив. Мой желудок ухнул вниз.

У меня не было никаких причин ссориться с Лив: после нашего краткого романчика я видел ее всего пару раз. В последний раз мы пересеклись несколько лет назад на свадьбе Дженсена, где вполне мило поговорили о ее работе в небольшой коммерческой фирме в Ганновере. Ее жених – а теперь уже муж – показался мне славным парнем. По окончании того вечера я даже не подумал, что нас с Лив объединяет что-то особенное.

Но я ведь не предполагал, что наша интрижка так запала ей в душу. Возвращаясь в Йель после рождественских каникул много лет назад, я понятия не имел, что оставил Лив с разбитым сердцем. Как будто огромный пласт истории моих отношений с семейством Бергстрем переписали заново – со мной в роли безответственного Дон Жуана, и теперь, когда я приехал сюда, до меня неожиданно дошло, что я к этому совершенно не подготовлен.

Пока я стоял неподвижно, словно чурбан, Лив подошла и обняла меня.

– Привет, Уилл.

Я почувствовал, как ее огромный живот прижался ко мне. Лив рассмеялась и шепнула:

– Обними меня, дурачок.

Расслабившись, я заключил ее в объятия.

– И тебе привет. Думаю, тебя уже можно поздравить.

Отступив на шаг, она погладила живот и улыбнулась:

– Спасибо.

В ее глазах вспыхнули веселые искорки, и я вспомнил, что Ханна звонила ей после нашей ссоры и что Лив, вероятно, была в курсе всего происходящего между мной и ее младшей сестренкой.

Мой желудок опять скрутило узлом, но я пересилил себя, чтобы эти выходные не превратились в дурдом.

– Ожидаем мальчика или девочку?

– Это будет сюрпризом, – ответила Лив. – Роб хочет знать, а я нет. А это, конечно, означает, что право голоса за мной.

Рассмеявшись, она шагнула в сторону, позволяя мужу обменяться со мной рукопожатием.

В прихожей мы перекинулись еще парой любезностей: Ханна выложила своей матери и Лив последние новости об учебе в магистратуре, а мы с Робом немного потрепались о «Никс», пока Хелена не махнула в сторону кухни.

– Мне пора возвращаться к готовке. Спускайтесь и выпейте по коктейлю, когда устроитесь.

Взяв сумки, я отправился вверх по лестнице следом за Ханной.

– Посели Уилла в желтой комнате! – крикнула Хелена.

– Это раньше была моя комната? – спросил я, любуясь идеальной задницей Ханны.

Она всегда была изящной, но пробежки округлили ее фигуру как раз в нужных местах.

– Нет, ты жил в белой гостевой спальне, а это другая, – сказала она и, обернувшись, улыбнулась мне через плечо. – Не то чтобы я запомнила то лето во всех деталях.

Рассмеявшись, я вошел в комнату, где мне предстояло провести эту ночь.

– А где будешь спать ты?

Вопрос сорвался у меня с языка прежде, чем я понял, что задавать его было не слишком благоразумно, и уж точно прежде, чем я успел проверить, не поднимается ли кто-то следом за нами.

Ханна оглянулась, после чего вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

– Вторая дверь по коридору.

Казалось, пространство сжалось вокруг нас. Мы стояли, пожирая друг друга глазами.

– Привет, – шепнула Ханна.

Впервые с того момента, как мы покинули Нью-Йорк, мне подумалось, что это была ужасная идея. Я любил Ханну. И каким же образом прикажете мне скрывать это при каждом взгляде на нее?

– Привет, – выдавил я.

Наклонив голову к плечу, она продолжила шепотом:

– Ты в порядке?

– Ага, – я поскреб шею. – Просто… хочу поцеловать тебя.

Она подошла ближе и, запустив руки мне под футболку, погладила грудь. Наклонившись, я ответил ей одним-единственным целомудренным поцелуем.

– Но мне нельзя, – шепнул я в полураскрытые губы Ханны, когда она потребовала добавки.

– Наверное, нет.

Она целовала мой подбородок, челюсть, шею, посасывая и покусывая. Под футболкой ее коготки царапали мне грудь, легонько касаясь сосков. За пару секунд я затвердел и был готов к бою. Жар, охвативший кожу, перекинулся на мышцы.

– Я не ограничусь поцелуями, – произнес я, отчасти предупреждая ее, что надо остановиться, а отчасти умоляя продолжать.

– У нас есть немного времени, пока не подъедут остальные, – ответила Ханна.

Она отступила на шаг и начала расстегивать мои джинсы.

– Мы могли бы…

Я остановил ее. Осторожность победила.

– Ханна. Ни в коем случае.

– Я буду вести себя тихо.

– По-твоему, я только поэтому не хочу трахать тебя в доме твоих родителей, да еще и посреди бела дня? Разве снаружи мы только что не говорили об этом?

– Я знаю, знаю. Но что, если другой возможности побыть наедине нам не представится? – с улыбкой спросила она. – Разве ты не хочешь подурачиться со мной здесь?

Она явно спятила.

– Ханна, – прошипел я и зажмурился, подавляя стон, – она спустила мои джинсы и боксеры на бедра и обхватила теплой ладонью ствол.