Марго Романова - Тайга
Толстая мохнатая крыса, доверчиво поставив лапы на его коленку, смотрела на него умными черными глазами. Недовольно пискнув, когда слабое облако света окутало ее, она вскочила на все четыре лапы, и высоко задрав хвост, скрылась в темноте.
Николаю показалось, что из тесного помещения пропал воздух. Судорожно хватая ртом его последние, драгоценные крохи и ничего не разбирая на своем пути, он кинулся к двери. Обрушившись на нее всей своей массой, он даже не успел удивиться, что она так легко ему поддалась. Николай вылетел наружу, словно пробка из растревоженного шампанского.
Сначала ему показалось, что он ослеплен. Яркий солнечный свет ворвался прямо в его незащищенный мозг, обжигая его своим нещадным пламенем. Он закрыл лицо руками и, скрючившись на земле, слабо застонал. Дикая резь начала потихоньку отступать, и он решился убрать ладони. Осторожно приоткрыв один глаз, он убедился, что свет уже не бьет по его зрачкам с такой силой, и открыл второй.
Его взгляд уперся прямо в лавочку, на которой он оставил Рябинушку. Только девушки на ней не было.
— Я убью тебя, уродливая старая ведьма, — сквозь зубы процедил он, осторожно поднимаясь с земли. — Решила нас обмануть? Не на тех напала.
И тут он увидел ее. Рябинушка лежала, распростертая на траве. Прямо над ней стояла ведьма, из руки который шел мощный луч свет, упиравшийся прямо в незащищенную грудь девушки. Рябинушка странно изогнулась под его воздействием, будто пытаясь встать на мостик.
Николай замер в оцепенении. Он не мог оторвать глаз от развернувшейся перед ним сцены, как не мог и сдвинуться с места. Ноги словно вросли в землю. Ведьма обернулась. На миг он увидел ее лицо: не страшное и морщинистое, каким он себе его представлял, а молодое и необыкновенно красивое. Она хищно улыбнулась ему и, кажется, даже подмигнула. Николай улыбнулся ей блаженной счастливой улыбкой. Перед его глазами запрыгали разноцветные круги, ноги подкосились. Темнота вновь засосала его в свой вязкий тягучий мир.
* * *— Коля, Коленька, очнись! — с трудом доходили до его сознания чьи-то слова, словно мелкие иголочки, втыкаясь в барабанные перепонки. Он зажмурился от боли и замахал перед собой руками, пытаясь защититься от этой невидимой атаки.
Ему не хотелось открывать глаза. Почему-то он думал, что там он увидит что-то страшное, членистоногое, с маленькой головкой и черными страшными глазами, словно буравчиками сверлящими его нутро. Кто же это может быть? Паук! Безобразный, ужасающих размеров, висящий на паутине прямо над ним! Покосившаяся ветхая избушка, ведьма, оказавшаяся прекрасной девушкой, мощный луч, исходящий из ее руки, и упирающийся прямо в грудь его любимой девушки! Рябинушка! Воспоминания с диким гулом ворвались в его голову.
— Рябинушка! — вскрикнул он и резко сел.
— Все закончилось, Коленька, — улыбнулась она ему. — Теперь все будет хорошо.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — напряженно заглядывая ей в глаза, спросил Николай.
— Очень, — кивнула девушка и быстро чмокнула его в переносицу. — Пора уходить. Уже вечереет.
— Значит, старуха сдержала свое слово, — легко поднявшись, Николай прижал Рябинушку к себе.
— Кто тебе сказал, что она старуха? — хитро спросила она.
— Действительно, чего это я, — чуть смутился он. — Теперь тебе ничто не угрожает?
— Ни-че-го, — по слогам выговорила Рябинушка. — Конечно, я не проживу пятьсот лет, как положено берегиням, но лет пятьдесят, как сказала Клэо, мне обеспечено.
— Какая… Клэо? — спросил Николай, с опаской оглядываясь на избушку. Ни за какие сокровища мира он бы не вернулся туда вновь. Вспомнив, что случилось с ним в доме, он вздрогнул.
— Колдунья, — покрепче сжав его руку в своей, ответила Рябинушка и ускорила шаг. — Они любят придумывать себе красивые имена. Клавдией ее деревенские только зовут. Так им проще.
— Получается, она убила твою родную мать? — не сдержался он.
— Не совсем так, — нахмурилась девушка. — Ведьмы, если можно так сказать, благородные существа. Они никогда не лишат жизни себе подобных. И это, несмотря на то, что став обладательницей душой другой ведьмы, они вновь даруют себе молодость. Нагира сама предложила Клэо свою душу в обмен на мою жизнь. Она знала, что за помощью мы придем именно к ней. И отказаться от такого бесценного подарка она не могла.
— Но откуда Нагира знала, что мы придем сюда?
— Ведьмы знают все. И даже больше. Почти все они когда-то были берегинями. Потом, сильно разочаровавшись в ком-то или чем-то, устав жить по чужим законам, они уходили из леса. Но, чтобы продолжить свое существование им нужно было человеческое сердце, как и мне. Они находили ведьминский стан и там, совершив страшный обряд, становились обычными смертными людьми.
Нагира вживила в мое тело сердце, предварительно запрограммировав его на быстрое угасание. Если бы она этого не сделала, то я бы прожила весь ваш век без остатка. Сколько вы живете? Пятьдесят-шестьдесят лет. Если повезет, то дольше.
— Значит, эта Клэо — тоже берегиня, — задумчиво произнес Николай.
— Да, только она выбрала себя отличную от других участь. Клэо решила стать одиночкой. Она поселилась в этой деревне, в доме, где жил ее возлюбленный, сгинувший когда-то в тайге. Клэо жила отшельницей.
Тогда она была молодой и очень красивой. Деревенские парни быстро заприметили ее и начали оказывать ей всевозможные знаки внимания. Она долго просила их оставить ее в покое. Но они не сдавались. Тогда она предупредила, что нашлет мор на деревенскую живность, если они не успокоятся. Но парни лишь посмеялись над ней. И Клэо сдержала свое обещание. С тех пор ее стали бояться и обходить ее дом стороной.
— Ты словно оправдываешь ее! — возмутился Николай. — Еще это благородное существо сгубило молодую девушку, сестру продавщицы из местного магазина.
— Действительно, некрасивый поступок, — удивленно взглянула на своего спутника Рябинушка. — Но та девушка была сама виновата. Клэо пожалела его жену. Она умоляла Клэо о помощи, рыдала, падала на колени. Отчаявшаяся женщина сходила с ума от горя. У нее были дети, которые могли остаться без отца.
— И тебе не жалко эту девушку? — изумился Николай.
— Она сама выбрала свою судьбу, — сухо ответила Рябинушка. — Нельзя отбирать чужое. Если бы кто-то захотел отнять у меня тебя, я поступила бы так же.
— Любимая, я тебе не узнаю, — довольно усмехнулся Николай. — Никогда не слышал от тебя таких жестких высказываний. Даже как-то непривычно.
— Привыкай! — засмеялась Рябинушка. — И знай, что я тебя никому не отдам.
