Нора Робертс - Прилив
— Но с ним это не случилось.
— Не случилось. Он стал чутким, добрым мужчиной, обладающим огромной выдержкой. Но душевные раны, не зарубцевались. Вероятно, ваши отношения разбередили их.
— Этан вбил себе в голову, что не имеет права иметь детей из-за дурной наследственности. Боится передать детям пороки своей матери. Он не женится, потому что для него брак — это семья, дети.
— Он ошибается. И доказательства своей неправоты он каждый день видит в зеркале. Этан — не просто ее сын, он провел с ней первые двенадцать лет своей жизни — те годы, когда формируется личность, а такая обстановка могла изуродовать детскую душу! Но он стал Этаном Куином. Почему же его дети, ваши дети, должны быть хуже?
— Как жаль, что я не сказала ему все это, — прошептала Грейс. — Я была так потрясена. Мне было так больно. — Она закрыла глаза. — Но даже если бы сказала, вряд ли бы это помогло. Он ничего не желал слушать. Этан думает, что я слишком слаба, чтобы справиться с его прошлым.
— Он опять ошибается.
— Да. Но он принял решение и не хочет больше видеть меня. Правда, он сказал, что выбор за мной, но я-то его знаю. Если я соглашусь встречаться с ним как раньше, он будет мучиться, пока совсем не отдалится.
— А ты согласишься?
— Я все время задаю себе этот вопрос. Я так люблю его, что могла бы согласиться, во всяком случае на какое-то время. Но и я буду мучиться. — Грейс покачала головой. — Нет, я не могу принять его условия. Не могу принять только, часть его. Мне нужно все или ничего.
— Правильно. А теперь давай подумаем, что делать дальше?
— Я не знаю, могу ли что-то сделать. Ведь нам нужны такие разные вещи.
Анна возмущенно вздохнула:
— Грейс, конечно, решать должна только ты, но позволь мне кое-что рассказать. Мы с Кэмом тоже не подлетели к алтарю на крыльях ангелов. И у нас были разные желания… или мы думали, что разные. И пока выясняли, чего хотим, ссорились, обижали друг друга, чуть ли не расцарапывали физиономии… но справились.
— С Этаном очень трудно ссориться, — вздохнула Грейс.
— Но возможно.
— Да, но… Анна, он не был честным со мной. И я не могу забыть об этом. Он позволил мне мечтать, хотя все время знал, что мои мечты не осуществятся, что в последний момент он обрубит все ниточки. Я знаю, он сожалеет, но все же…
— Тобою движет злость.
— Да, наверное. Со мной уже было нечто подобное. Я мечтала стать балериной и мой отец знал, что я связываю с танцами все свое будущее. Я не могу сказать, что он поощрял меня, но он не возражал против уроков танцев. А когда пришло время помочь мне воплотить эту мечту… он даже не пошевелил пальцем. Я простила его… или попыталась простить, но наши отношения уже не были такими, как прежде. А потом я забеременела и вышла замуж за Джека. Наверное, отцу показалось, что я снова предала его, и с тех пор я для него не существую.
— Ты пыталась восстановить ваши отношения?
— Нет. Он тоже предоставил мне выбор, точно как Этан. Или то, что они считают выбором. То есть делай так, как они решили, или обходись без них. Так что мне остается выбрать второе.
— Понимаю, — сочувственно кивнула Анна. — Может быть, это спасает твою гордость, но что будет с твоим сердцем?
— Когда тебе разбивают сердце, гордость — единственное, что остается.
— Позволь мне поговорить с Этаном.
— Я сама с ним поговорю, как только разберусь в себе, — пообещала Грейс, — Анна, спасибо тебе. Я высказалась, и мне стало лучше. А кроме тебя, мне не с кем было поговорить.
— Я люблю вас обоих.
— Я знаю. Не волнуйся за нас, все будет хорошо. — Грейс сжала на мгновение руку Анны, встала. — Ты очень помогла мне. Я перестала жалеть себя. Ненавижу это идиотское плаксивое настроение. А теперь мне надо дать выход всей этой злости. Я даже не представляла, сколько во мне злости. — Она выдавила улыбку. — У тебя будет потрясающе чистый дом. Я работаю как сумасшедшая, когда вымещаю злость.
«Оставь немного, — подумала Анна, — оставь немного злости для этого идиота Этана».
Два с половиной часа Грейс чистила, мыла, оттирала, полировала второй этаж. Войдя в комнату Этана, хранившую его запах и полную его вещей, она испытала новый прилив горечи, но справилась с собой, призвав на помощь всю свою силу воли.
Работа помогала, как всегда. Работа занимала ее руки и отвлекала от мучительных мыслей.
Жизнь продолжается. Кому, как не ей, знать это.
У нее есть ребенок. У нее есть гордость. И у нее остались мечты… Правда, теперь она предпочитала называть их планами.
Она проживет без Этана. Не так полно, возможно. Не так счастливо, безусловно. Но она построит для себя и Обри нормальную жизнь.
Хватит плакать. Хватит жалеть себя.
Грейс спустилась на первый этаж, не исчерпав и половины своей энергий. Она полировала мебель, пока та не засияла. Отмывала стекла, пока они не засверкали, развешивала белье, мыла веранды и боролась с грязью, как со злейшим врагом.
К тому времени как Грейс добралась до кухни, у нее уже болела спина, но это была легкая, даже приятная боль. Кожа на руках сморщилась от воды, лицо блестело от пота, но она чувствовала себя как президент огромной компании после успешно проведенной сделки.
Грейс перевела дух и взглянула на часы. Ей хотелось закончить работу до возвращения Этана. Гнев еще тлел в ней, и она достаточно хорошо себя знала, чтобы понимать: требуется совсем немного, чтобы он разгорелся в полную силу.
Если она столкнется с Этаном сейчас, если выскажет хотя бы часть того, что вертится в ее голове в последние дни, придется распрощаться даже с надеждой на цивилизованные отношения, не говоря уж о дружеских.
Нельзя вносить раскол в ряды Куинов, нельзя вынуждать их принимать ту или иную сторону. И ни за что на свете она не станет рисковать душевным покоем Сета.
— И работу свою я не стану терять, — процедила она сквозь сжатые зубы, оттирая поверхности рабочих столов, — только из-за того, что этот идиот не понимает, от чего отказывается!
Грейс зашипела, как разъяренная кошка, взъерошила повлажневшие на висках волосы и с яростью набросилась на сковородки и кастрюли… Она автоматически схватила трубку, когда зазвонил телефон:
— Алло?
— Анна Куин?
Грейс выглянула в окно, увидела Анну, возившуюся со своими любимыми цветами.
— Нет, я…
— Я кое-что должна сказать тебе, сука.
Грейс, уже направившаяся к задней двери, остановилась как вкопанная.
— Что?
— Говорит Глория Делотер. Что ты возомнила о себе? Как посмела мне угрожать?
— Я не…
— У меня есть права на мальчишку. Слышишь? У меня есть все права. Старик заключил со мной сделку, и, если ты, и твой ублюдок-муж, и его ублюдки-братья не выполнят все условия, вы пожалеете!
