Свирепый - Дж. Б. Солсбери
Она смеется.
— Ты хуже всех.
— Могла бы попросить о помощи.
— Никогда! — Ванесса, наконец, добирается до стены и умудряется подтянуться вверх по бортику. Она раскраснелась и задыхается, но с улыбкой качает головой. — Мои ноги словно желе.
— Думаю, на сегодня хватит.
Держась за ботик то одной рукой, то другой, она тянет себя по льду к выходу.
— У меня разыгрался аппетит.
— Я бы тоже поел. — Я протягиваю ей руку, и она, кажется, раздумывает, брать ее или нет. — Обещаю, что буду вести себя хорошо.
— И где же тут веселье?
Черт бы побрал эту женщину.
Ванесса берет меня под руку, и я веду ее со льда, думая о том, что это самое веселое, что я испытывал за всю свою жизнь.
ГЛАВА 24
Хейс
— Эти двадцатидолларовые «Маргариты» стоили каждого пенни, — бормочет Несс с пассажирского сиденья моей машины.
Мы отправились в ресторан мексикано-азиатской кухни, упоминания о котором не сходят со страниц газет с момента его открытия в прошлом году. Вспоминать старые истории за корейскими тако с говядиной было так же естественно, как дышать. Как будто я проводил этот день не с женщиной, а со второй половиной себя. Я потерял счет времени, слушая старые истории о Хейван, и благодаря этому ланч перешел в «счастливый час».
Мы застряли в пробке на мосту, возвращаясь в Манхэттен. Несс опустила стекло и высунула руку, чтобы почувствовать влагу в воздухе. Солнце низко висит за серыми облаками, и золотистый свет заставляет ее кожу сиять. До сих пор я никогда не желал, чтобы движение на дорогах остановилось навсегда.
Она поворачивает голову в мою сторону, смотря мечтательным взглядом.
— Мне было очень весело сегодня.
— Рад это слышать. — Интересно, она купилась на всю эту непринужденность или чувствует, как мое сердце колотится где-то за ребрами.
— Ты не так уж плох, знаешь ли.
— Спасибо? — Я ухмыляюсь ей.
— Дурацкое красивое лицо, — бормочет она и снова отворачивается от меня.
Я внутренне вскидываю кулак. Она назвала меня красавчиком.
— Я хочу пойти поплавать, когда мы вернемся. — Она смотрит в окно. — У меня нет купальника. Но я могу одолжить у Хейван.
— Я не против, если ты пойдешь без купальника.
Она поворачивается ко мне с поднятыми бровями.
— Не думаю, что твои соседи оценят это.
— О, думаю, они бы это определенно оценили. Но я бы выколол им глаза, прежде чем дать им шанс.
Она краснеет и качает головой.
— Ты не изменился.
— И ты тоже.
Это неправда. Мы оба изменились во многих отношениях — повзрослели и приобрели многолетний жизненный опыт. Но в том, что имеет значение? В том, что я чувствую к ней? Ничего не изменилось. Я по-прежнему без ума от Ванессы. Каждый день, когда она находится в моем доме, все ожидаю, что чувства угаснут. Что узнаю о ней что-то такое, что подтвердит, что между нами слишком много всего произошло, слишком много воды утекло. А происходит обратное. И это пугает меня до чертиков.
— Помнишь, как мы ездили в Вашингтон на митинг «Молодежь в правительстве»? — спрашивает она с ухмылкой.
— Помню ли я? Конечно, помню. Ты шутишь? Та поездка до сих пор снится мне в самых эротичных снах. — Я подмигиваю ей.
Ее взгляд падает на мои колени, и она облизывает губы.
— Ванесса, — стону я.
— Что?
— Не строй из себя невинность, как будто ты не знаешь, что делаешь, когда так смотришь на меня.
— О, — говорит она, разворачиваясь на своем сиденье. — Я точно знаю, что делаю. — Она перебирается через центральную консоль и тянется к моим ногам. — Я просто подумала, что раз уж мы пережили наше первое свидание, то почему бы не пережить еще одно из наших первых.
— О, черт. — Мои бедра дергаются, и я дергаю рулем так, что женщина, стоящая рядом с нами в пробке, сигналит и машет на меня руками.
Ванесса прижимается губами к моей шее.
— Если думаешь, что не сможешь безопасно вести нас, пока я это делаю, то, может, мне стоит...
— Нет! Нет, я в порядке. Я в порядке. — Я киваю так сильно и энергично, что у меня болит шея.
С сексуальной ухмылкой она расстегивает пуговицу на моих джинсах и тянет молнию вниз. Моя эрекция сразу же привлекает внимание, и она вытаскивает член из трусов-боксеров.
Я откидываюсь на подголовник и пытаюсь сосредоточиться на дороге, пока сладкий, горячий, влажный рот Ванессы поглощает меня.
Мое зрение расплывается. Пульс долбит так сильно, что кажется, будто сердце вот-вот вырвется из груди. Покалывание, которое начинается между бедрами, спускается по обеим ногам, пока я не перестаю чувствовать ступни. Даже руки онемели. Что, черт возьми, она со мной делает? Я запускаю руку в ее волосы и сжимаю, чувствуя, как ее голова поднимается и опускается, поднимается и опускается. Ее задницы на пассажирском сиденье достаточно, чтобы я оцепенел.
Она творит какую-то магию вуду с помощью языка и зубов, и машина снова виляет.
— Пошел ты, придурок!!! — Парень рядом со мной сигналит.
Ванесса хихикает с набитым ртом, а я так крепко сжимаю ее волосы, что она стонет.
Вибрация посылает меня за грань.
Мышцы моих ног напрягаются так сильно, что выгибаются, и я жму на тормоза, прежде чем мы врежемся в стоящий передо мной минивэн.
— Прости, — говорю я, когда оргазм с ревом обрушивается на меня. И сжимаю зубы от ослепительно яркой эйфории, которая взрывается во мне. Волна за волной, выплескиваюсь ей в горло и чертовски надеюсь, что она не будет против.
В конце концов, мир снова начинает вращаться, и я возвращаюсь в свое тело. Все еще за рулем, застрял в пробке на мосту, а Ванесса с очень гордым видом прижимается своими губами к моим.
— Ты сказал «прости»?
Я хватаю ее за затылок и целую. Глубоко, впиваясь в ее рот и пробуя себя на ее языке. Черт, она идеальна. Всегда была чертовски идеальной. И мы потеряли так много времени.
Эти три маленьких слова появляются из ниоткуда и задерживаются на моем языке. Я не могу произнести их сейчас, не после того, как только что кончил ей в рот, а она приняла все с улыбкой. Ванесса подумает,
