(Не) курортный роман (СИ) - Алекс Коваль
— Нет, — сиплю, — не помню…
— Зато я запомнил. Может быть, купить дом, думая о нашем совместном будущем два года назад, было глупо и самонадеянно, но удача любит дураков, Стеф. Я не прогадал.
— Сережа, — шепчу, поджимая губы. Они начинают дрожать, а по щеке скатывается одинокая слезинка, которую Нагорный тут же смахивает. Обхватывает ладонями мои щеки и зацеловывает их. Одну за другой. Я всхлипываю:
— Я тебя недостойна. Правда.
— Глупости, Ростовцева.
— Вообще-то уже Нагорная, — бурчу я обиженно.
Сережа смеется.
Я запускаю пальчики в его кудри, притягивая к себе, встаю на носочки. Тянусь к его губам и шепчу:
— Я клянусь, что буду стараться стать для тебя лучшей женой. Самой, самой! А еще, обещаю не быть идеальной, потому что иначе ты заскучаешь. Возможно, мы будем часто ругаться. Иногда дуться друг на друга и обижаться. Дурить тоже будем! Кусаться, бить посуду и кидаться подушками. — Сережа смеется, я улыбаюсь:
— Просто знай, что как бы я ни вела себя — я тебя люблю. И даже не могу сказать точно, как давно. Наверное, — пожимаю плечами, — да всегда!
Сережа улыбается. Я подаюсь вперед и срываю с его губ сладкий поцелуй. Еще и еще один. В этот момент, как по заказу, над нашими головами раздается взрыв фейерверков.
Я взвизгиваю от неожиданности и задираю голову. Яркие разноцветные всполохи раз за разом окрашиваю небо. Я улыбаюсь. Смотрю заворожено и не дышу. Хлопок за хлопком. Сережа, улучив момент, обнимает меня со спины, прижимая к своей груди. Целует в ушко. Его ладони пробираются под подол моего платья. Ползут по коже, собирая за собой мурашки. Я вздрагиваю и прижимаюсь к нему ближе. Мой затейник муж смеется и шепчет тихонько на ушко:
— Слушай, Ростовцева, раз у нас все так стремительно развивается, может, мы и детей сделаем. По-быстрому, а?
— Сережа-а-а! — смеюсь, а сама думаю о том, как бы мы не уже…
Но судить об этом наверняка пока точно рано.
Глава 40. А что, если…?
Полтора месяца спустя…
Стеф
— Карамелька, ты где? — слышу сонный зевок в трубке. — Я проснулся, постель пуста.
— Огорчился?
— Хуже. Испугался! За медовый месяц успел привыкнуть, что ты и твоя соблазнительная попка рядом и доступны двадцать четыре на семь.
— С возвращением в суровую реальность, — вздыхаю я, активней перебирая ногами по лестнице вверх. — Сейчас моя попка бежит на совещание. Я уже жутко опаздываю. Третий раз из трех рабочих дней! Людоедовна меня, твоими ночными стараниями, скоро покусает за все мягкие места.
Это муж мой — директор фирмы, а я все еще старший дизайнер, которого все еще гоняют и в хвост и в гриву. Сережа еще после росписи предлагал устроить мне повышение и провести серьезную беседу со своим замом. Я отказалась. Личная жизнь — одно, а карьера — совершенно другое. И я не хочу, чтобы в офисе пошла «молва», что я добилась всего через постель и ЗАГС.
Сережа говорит, что это глупость. Отказываться от помощи того, кто может ее дать. Я упрямо стою на своем. В итоге за полтора месяца супружеской жизни мы ругались всего дважды. И оба раза по поводу работы. Правда, и применение потом было особенно… вкусным, жарким и интенсивным.
Эх, чертово совещание! А ведь я могла сейчас нежиться в постели. Под боком любимого горячего наглеца. Зацелованная, залюбленная и совершенно без сил.
— Передай Людвиге, что все твои части тела неприкосновенны. Особенно мягкие! Кусать могу их только я.
— Нет уж, пожалуй, это ты сообщишь ей сам, — хохочу я, живо представляя себе лицо Сережиного зама — с крючковатым носом, надменным взглядом и возмущенно хлопающее ртом, как селедка, выброшенная на берег.
— Заметано. Кстати, ты забыла про утренний кофе.
— Спасибо, но я заскочила в кафе у офиса и взяла на вынос.
— Нет, ты не поняла. Ты забыла принести его в постель любимому мужу, — хмыкает тот самый “любимый муж”. — Желательно в фартуке на голое тело.
Я закатываю глаза. И тут же расплываюсь в улыбке. Как прекрасно, что несмотря ни на какие штампы, Сережа — все тот же Сережа. В меру наглый, не в меру самовлюбленный, а теперь еще и безмерно «заботливый» муж. Но кофе в постель? Серьезно?
— Сережа.
— М?
— Я жена, а не гувернантка. Так что это ты забыл, — улыбаюсь я.
— Что?
— Встать на час раньше меня и приготовить мне романтический завтрак. Кстати! Сегодня вторник, — напоминаю я, заламывая бровь.
— Я по-о-омню, — поет соловьем в трубку мой муж.
— И?
— И?
— Время почти десять.
— Уже так много? Правда, что ли?
— Вот так у вас у всех мужчин, — вздыхаю я, открывая ключом дверь своего кабинета, — до свадьбы — романтичные принцы, закидывающими до самых ушей букетами, а после — женщина, где мой коф… — затыкаюсь. Потому что делаю шаг в свой кабинет и утыкаюсь взглядом в огромнейший… нет, самый огромный из всех огромных! Букет синих анемонов. Таких ярких, пышных и благоухающих, что в носу начинает щекотать и… и…
Апчхи!
— Карамелька?
Апчхи!
— Я…
Апчхи!
— Блин!
Апчхи!
Я пулей вылетаю из кабинета, захлопывая за собой дверь. Подпираю ее попой. Чешу красный нос, смахивая слезы из уголков глаз. В носоглотке все еще неприятно свербит. Подкатывает новая порция “чихов”. Что за нафиг?
— Стеф? — слышу обеспокоенное в трубке. — У тебя все хорошо?
— Цветы… они… просто потрясающие, Сережа, — шмыгаю носом. — Но, похоже, у меня на них аллерг…апчих! Да блин, теперь у меня потекла тушь…
— Черт, детка, прости! Кто же знал…
— Все… апчих! Все хорошо. Я и сама не знала…
Более того, в жизни у меня не было аллергии! Ни на что. Вообще. Совсем. И анемоны Сережа уже дарил мне однажды. Прошлой зимой, если быть точной. Тогда-то я и узнала о существовании таких цветов для букетов.
— Пожалуй, я подарю их Леонидовне, если ты не против? — кидаю в трубку, заруливая в женскую уборную на этаже.
— Почему ей? — смеется Сережа.
— К ней я точно заходить не буду! По крайней мере, по собственному желанию.
— Я позвоню и попрошу, чтобы она вынесла букет из твоего кабинета. Прости еще раз, Карамелька. С меня новый букет.
— Спасибо, дорогой, — чешу кончик носа. — Ловлю тебя на слове! Кстати, ты когда подъедешь?
— Через час. У меня две встречи. Встретимся на обеде?
— Конечно!
— Выпьем кофе, и, возможно, займемся кое-чем…
— Неприличным? — подсказываю я.
— У меня в кабинете установили классный кожаный диван.
— О, ты ужасен! — закатываю глаза, посмеиваясь. — Ладно, до встречи?
— До встречи, Карамелька.
