После долго и счастливо - Хлоя Лиезе

— Ощущается просто прекрасно.

— Хорошо, — я слышу улыбку в её голосе. Её прикосновения переключаются на мои ступни, разминают подъём, пальцы на ногах, затем она снова поднимается выше. Останавливается на бёдрах, её ладони с нажимом описывают круги в районе моего паха. Поначалу я напрягаюсь, так остро осознавая ту часть своего тела и раздражение, которое в последнее время испытываю из-за неё. Но прикосновение Фрейи прогоняет это напряжение, и мои бёдра реагируют инстинктивно, приподнимаясь ей навстречу, а в члене нарастает знакомое ноющее ощущение.

И всё же я лишь бегло отмечаю это наблюдение. Я не зациклен на том, готов ли я для неё, не занят процессом и мыслями о том, как сделать хорошо нам обоим. Я просто… чувствую. Затем она распластывает ладони, скользя ими вверх по моей груди. Её большие пальцы обводят мои соски, но это не нечто беглое. Её пальцы остаются там, выписывают гипнотизирующие круги, порождая ощущения, о которых я даже не догадывался.

— Тебе нравится? — тихо спрашивает она.

Я киваю.

— Очень.

Фрейя медленно садится повыше на моем животе, её руки не отрываются от меня. Она наклоняется, мягкими дразнящими касаниями языка дразнит чувствительные соски, которые до этого ласкала пальцами. Она не унимается на протяжении долгих минут, вытворяет такие штуки с моей грудью и сосками, которых я никогда прежде не испытывал. Прикусывает, сжимает, долго и мучительно лижет языком. У меня вырывается стон. Я чувствую себя разгоряченным и взбудораженным, жажду чего-то, что даже назвать не могу, только больше, сильнее, дольше.

Её ладони проходятся ниже по моей талии, и такое чувство, будто там вспыхивают тысячи новых чувствительных точек. Моя кожа наэлектризована, дыхание делается напряжённым. А когда её касание опускается ещё ниже, накрывает мою задницу, мнёт её, я осознаю, что покачиваюсь навстречу, что знакомое ощущение разрядки так близко, ослепительно яркое, горячее, нетерпеливое. Долгие и крепкие поцелуи проходятся по моей шее. Ощущение её грудей, задевших мою невероятно чувствительную грудь — это невероятно приятная агония.

— Фрейя, — я сгибаю ноги в коленях, отчаянно стремясь к разрядке.

— Да, Эйден, — шепчет она.

Я привлекаю её рот к своим губам и заглушаю звуки, когда неожиданно и сильно кончаю, проливаясь долгими и резкими импульсами на свой живот. Прикосновения Фрейи успокаивают меня, пока она мягко бормочет мне в шею и целует ещё раз. Задыхаясь, я без сил роняю голову на подушку.

Фрейя улыбается и смахивает мои волосы с лица.

— Видишь. Я тебя отвлекла, не так ли?

Я изумлённо смотрю на неё.

— Это что было? — хрипло спрашиваю я. Мы с Фрейей бываем весьма изобретательными, но такое впервые. Я никогда не кончал, даже не дотронувшись до себя.

Она снова целует меня.

— Я думала, ты поймёшь, ведь ты любишь часто проделывать такое со мной, — она смотрит мне в глаза и улыбается ещё шире. — Ты только что испытал свой первый оргазм от сосков, друг мой. Добро пожаловать. Изумительный мир, не правда ли?

Испытывая ошеломление, восторг, облегчение, я притягиваю её ближе к себе.

— Ну я точно не знаю, — шепчу я, задирая её майку и нежно целуя одну из её полных грудей. — Лучше подкрепить ещё раз доказательствами на твоём примере.

Глава 24. Фрейя

Плейлист: Feist — 1234

Разгорячённая и расслабленная, я лежу, подставив лицо солнцу, и впитываю голос Эйдена, пока он читает «Доводы рассудка». Без британского акцента (обломщик), но низким и тёплым голосом. Мурашки танцуют по моей коже, пока он читает письмо Уэнтворта к Энн. Его речь тороплива и трогательна, голос звучит тихо, только для моих ушей. На мои глаза наворачиваются слёзы.

— Я не могу долее слушать Вас в молчании. Я должен Вам отвечать доступными мне средствами. Вы надрываете мне душу. Я раздираем между отчаянием и надеждою. Не говорите же, что я опоздал, что драгоценнейшие чувства Ваши навсегда для меня утрачены…

Когда Эйден делает паузу, я приоткрываю глаза. Он прикусывает губу.

— Чёрт, — бормочет он, стискивая переносицу. — Она меня прикончит.

Я сжимаю его ладонь, затем поглаживаю предплечье.

— Это прекрасный момент.

— Если под «прекрасным» ты имеешь в виду «раздирающий моё сердце в клочья и заставляющий меня плакать на общественном пляже», тогда да.

У меня вырывается смех.

— Мишка, — я подношу его ладонь ко рту и целую. Эйден откашливается и поправляет солнцезащитные очки.

— Ладно, — говорит он. — Продолжаем.

— Я предлагаю Вам себя, и сердце моё полно Вами даже более, чем тогда, когда Вы едва не разбили его восемь с половиной лет тому назад. Не говорите, что мужчина забывает скорее, что любовь его скорее вянет и гибнет. Я никого, кроме Вас, не любил. Да, я мог быть несправедлив, нетерпелив и обидчив, но никогда я не был неверен.

Пока Эйден дочитывает письмо Уэнтуорта, я смотрю на него, видя проблеск того, чем мы становимся — индивидуально и вместе. Нечто новое, парадоксально более мягкое после всего, что мы вынесли и пережили. Я никогда не думала, что могу любить его иначе, что нечто, ощущавшееся абсолютным и полным в день нашей свадьбы, может эволюционировать в более глубокое, более сложное выражение. Но когда он закрывает мою книгу и прижимается поцелуем к моим губам, я осознаю… так и произошло.

— А теперь, — говорит он, беря своё чтиво. — Обратно к моей книге. Которая пока что не доводила меня до слёз, благодарю покорно.

Я наклоняюсь и краду ещё один поцелуй.

— Как она тебе?

Эйден косится на меня, и тёмные солнцезащитные очки скрывают его глаза, пока он играет бровями.

— Хорошо. Думаю, они наконец-то перейдут к горяченькому.

Наши взгляды встречаются. Хватка, которой я вцепилась в шезлонг, едва не сокрушает подлокотники.

Последние несколько ночей были такой пыткой, с которой я столкнулась в две недели перед нашей свадьбой, когда мне в голову пришла гениальная идея, чтобы мы воздерживались и стёрли свою сексуальную «оперативную память». Я хотела, чтобы Эйден иначе посмотрел на меня, снимая с меня свадебное платье. Я хотела, чтобы там была та острота нужды и тоски, которая уже уходила, поскольку мы начали жить вместе и создали рутину, приглушившую отчаянное желание.

Наша первая брачная ночь была взрывной. И совсем как в вечер репетиции свадебного ужина, я чувствую себя так, будто вот-вот детонирую. Медленные, глубокие поцелуи. Прикосновения, бродящие по телам друг друга, дразнящие, уговаривающие ощущения и желание в тех частях меня, которые сделались как никогда чувствительными.

— Что ж, — я откашливаюсь и делаю глоток