Татьяна Голубева - На тебе греха не будет...
— А, ерунда, — хмуро отмахнулась Илона. — Давай, садись поскорее!
Карпов осторожно глянул на Илону, видя, что она из-за чего-то снова сердита, но не понимая, в чем тут причина, и сел напротив нее за кухонный стол. Разложив макароны по тарелкам и наполнив свою стопочку, Алексей Алексеевич с чувством сказал:
— Ну, давай за телевизор! Чтоб работал и не ломался!
— Давай, — согласилась Илона, поднимая свою стопку и чокаясь с Карповым. — Давай, дедуля.
Карпов весело захихикал. Ну и шутница его девочка! Это же надо — дедуля!
Глава 7
Карпов, как обычно, завалился спать после второй стопки, а Илона принялась собираться на ответственное свидание. Внимательно рассмотрев себя в мутном зеркале, решила, что сегодня белый жемчуг уже ни к чему. Для страстного объяснения нужен как раз черный. И…
Да, темно-синие брюки, оранжево-желтая свободная блуза, белый пиджак. Африканский темперамент! Вот что она должна продемонстрировать Антону. Туфли… Ну, она ведь пойдет пешком, так что каблук должен быть хотя и высокий, но не шпилька — прогулочный.
Илона оделась, накрасилась и, довольная собой, отправилась в путь. Ее слегка покачивало от выпитой водки, но она не замечала этого. Ей было хорошо. Она думала о том, как будет говорить с Антоном… Ей и в голову не приходило, что в субботу офис фирмы закрыт. Ведь Раменский сказал ей, что и сегодня будет работать, а где же еще можно работать, кроме конторы?
Она уже около получаса бродила по набережной напротив огромного, высокого серого здания в стиле модерн, когда в ее пьяную голову начали закрадываться сомнения. Когда мысль оформилась и приняла четкие очертания, Илона решительно пересекла мостовую и вошла в знакомую дверь, которую она столько раз открывала, разнося почту. Она не боялась, что ее может узнать охранник. Сейчас она ничуть не была похожа на скромную почтальоншу, приходившую сюда по утрам, чуть свет, с пачками писем, газет, рекламных листков. Войдя, она небрежно глянула на молодого парня в десантной форме, поднявшегося из-за стойки ей навстречу.
— Добрый день, мадам, — вежливо сказал он. — Вы хотели что-то узнать?
— Да, не здесь ли сейчас Антон Иванович Раменский, фирма «Миллениум»?
— Одну минутку… — Охранник связался с третьим этажом, где располагалась фирма Раменского, и через минуту так же вежливо сообщил: — Нет, мадам, там уже никого нет.
— Спасибо, — небрежно кивнула Илона, не подавая вида, что разочарована и огорчена. Она снова вышла на набережную.
Черт побери, мысленно ругалась она, какого дьявола я так долго собиралась, надо было прийти пораньше… Слова охранника она поняла по-своему: в фирме совсем недавно кто-то был, скорее всего, именно Антон, но уже все разошлись. Дура, вот дура, суббота же, наверняка он ушел пораньше, а может быть, даже ищет ее…
Илона остановилась и ненадолго задумалась. Как бы действовала она сама на его месте, если бы искала новой встречи, не имея возможности позвонить по телефону? Ну конечно же пошла бы туда, где они накануне ужинали!
(Илона решительным шагом направилась по Волынскому переулку к Большой Конюшенной, повернула к Невскому и через пять минут была уже на набережной канала Грибоедова. За эти пять минут она прониклась уверенностью, что Раменский сидит за одним из деревянных столиков, ожидая ее, и была страшно разочарована, обнаружив, что его там нет. Ну, может быть, задержался…
Илона нашла свободное место, села на скамью. Заказала апельсиновый сок. Она совершенно не обратила внимания на уже сидевших за этим столом людей и потому никак не ожидала, что кто-то может заговорить с ней. Но с ней заговорили, и весьма резким тоном.
— Откуда у вас эти серьги и кольцо? — услышала она вдруг хрипловатый женский голос.
Илона не поняла, конечно, что обращаются именно к ней, и сидевшая напротив нее толстая, ярко накрашенная тетка протянула руку и коснулась пальцев Илоны.
— Откуда у вас это кольцо? — настойчиво повторила толстуха.
— Что? — испуганно вздрогнула Илона. — Это вы мне?..
— Кому же еще? Это мой перстень, у меня его украли, откуда он у вас? — Толстуха покраснела, ее щеки налились нервным багрянцем.
Илона растерянно посмотрела на собственную руку:
— Кольцо? Я его купила… — Она уже отчасти овладела собой, но от страха не слишком хорошо соображала. — А что?
— Это мое кольцо, сколько раз повторять? — злобно прошипела тетка. — И серьги тоже! Меня недавно ограбили на улице! Не вы ли, случайно?
Илона побледнела:
— Как вы смеете… — Голос у нее вдруг пропал, она даже не шептала, а шелестела: — Я купила этот гарнитур… Мне и в голову не могло прийти…
— Где вы его купили? — вмешался в разговор сидевший рядом с толстухой мужчина — тоже немалого объема, в дорогом бежевом костюме, при шелковом галстуке с золотой булавкой.
— У женщины… у старушки, точнее… возле Кузнечного рынка… — Илона уже поняла, что надо выкручиваться и при этом выглядеть как можно более убедительно. — Она сказала, что это ее фамильные драгоценности… Простите, я и не подумала… Но если вы уверены, что это ваше… — Илона поспешно сняла кольцо и на раскрытой ладони протянула его через стол толстухе.
— Уж конечно уверена! — сбавила тон тетка. — Иначе и говорить бы не стала.
Она взяла колечко и стала его пристально рассматривать изнутри. Потом передала своему спутнику. Тот тоже всмотрелся во внутреннюю сторону. Чертова идиотка, мысленно обругала себя Илона, ведь перстень наверняка с какой-то надписью, ну почему она не догадалась сама как следует его изучить? Просто надела и пошла! Вот дура, а теперь влипла!
— И сколько вы заплатили за гарнитур? — спросил мужчина.
— Ой, совсем недорого! — всплеснула руками Илона и стала снимать серьги. — Бабушка просила за все две тысячи, но потом отдала за полторы. Ну, сами понимаете, это же сущие гроши, говорить не о чем! Забирайте, мне чужого не надо!
Она кое-как справилась с замочками серег и положила удивительные черные жемчужины на стол перед толстухой. Толстуха размякла, поверив Илоне.
— Извините, — совсем другим тоном сказала она, — я на вас набросилась… Видите ли, этот гарнитур мне очень дорог, это память о маме, единственное, что удалось сохранить… Ну, сами понимаете, всякое бывало в Советские времена.
Толстуха явно на что-то намекала, но у Илоны не было ни малейшего желания вникать в ее намеки и вообще поддерживать этот разговор. Ей хотелось только одного:„сбежать отсюда поскорее. Однако удалось это далеко не сразу. Парочка толстяков на радостях разговорилась, Илоне пришлось выслушать историю их семьи до десятого, похоже, колена, но на самом деле она не слышала почти ни слова. Ей было безумно жаль черного жемчуга, она проклинала себя за невнимательность — ну как можно было не заметить эту раскрашенную торговку! Как можно было брякнуться за стол прямо напротив нее! Дура, дура! Наконец» дождавшись крошечной паузы в бесконечном потоке слов, лившемся на нее, она торопливо сказала:
