Пленница Лютого - Ая Кучер
– И что эти люди рассказали?
– Что ты собой торгуешь!
– А они лично участвовали? Платили мне или как? Ты теперь всем подряд веришь?
Я знаю, что ничего не могло всплыть. Пусть я участвовала в аукционах, но ни с кем не спала. И там слишком ценят приватность, чтобы рассказывать за пределами клуба.
Знаю, но всё равно ладони начинают дрожать. Я никому не рассказывала о происходящем, тем более маме. И сейчас не собираюсь посвящать в детали, которые давно не нужны.
Почему-то её никогда не заботило откуда я беру деньги на её любимые поездки в санатории и почему так быстро съехала. Я это деньгами Лютого оплачивала, когда совсем припекало. А потом пыталась вернуть на счет, отрабатывая лишние смены в ресторанах. Не идеально, конечно, но тогда мне казалось, что если сталкер появится, то я просто верну деньги и мы забудем всё.
А потом случился бойцовский клуб…
– А мне не надо верить! Ты свою шею видела? Даже не стесняешься, какой разврат. Хоть бы прикрылась, раз к матери приехала. Но нет, разве я заслуживаю хоть капельку уважения? Нет. Ты только Олега всегда слушала. Он у нас авторитет, а я…
– Мам! Хватит, - я поднимаюсь рывком, стараясь успокоить её. – Если ты хочешь меня оскорблять, то делай это в одиночестве. Но я не собираюсь слушать твои домыслы.
– Да? А деньги у тебя откуда на такие поездки? На дорогом курорте отдыхала, конечно. Зарплата продавщицы такое покрывает? Или богатенькие ухажеры, которые платят за секс, прости Господи.
– Откуда ты знаешь, где я была? Кто сказал?
– А кто надо, донесли. Даже оправдываться не будешь?
– Я с парнем была. Со своим парнем, мам.
– А почему я его не знаю? Врешь, опять мне врешь!
Я не выдерживаю, направляюсь к двери. Мне нужно покурить, иначе с ума сойду! Обещаю, что скоро вернусь, а в след мне летят оскорбления. Плевать, нужно остыть, иначе я наговорю лишнего.
Я спускаюсь на два лестничных пролёта, лезу за мусоропровод, где всегда хранила сигареты, чтобы никто не нашел. Меня всю трясёт от обиды и злости, потому что это выходит за грани. Я виновата в том, что ей кто-то что-то рассказал.
И не важно, даже если бы это сплошная правда – почему она другим верит? Только упреки и вопросы постоянные, словно я не могу со своей жизнью разобраться.
Затягиваюсь, чувствуя облегчение. Стряхиваю пепел в железную банку и открываю маленькое окошко, чтобы дым не шел. Все соседи здесь курят, но привлекать внимания не хочется. Рассматриваю обвалившуюся плитку, делая ещё одну затяжку. Неплохо нервы успокаивает. Ещё пару минут и смогу к маме вернуться.
– Угадай, чем я эту сигарету заменю?
Я резко перевожу взгляд, словно мне почудилось. Но нет, Лютый стоит на несколько ступенек ниже, облокотившись на поручни. Рассматривает меня, а наглая улыбка не сходит с лица.
– Угадай, куда я пошлю тебя прежде, чем ты попытаешься? – выпускаю облако в потолок.
– Нарываешься.
– Ни разу. У меня свои заботы, Лютый. Я занята, встретимся позже?
– Нет. Я приехал за тобой, хочу наверстать упущенное время.
– Хоти дальше. Я подумываю тоже пропасть на пару дней, у меня очень плотный график.
Я горжусь тем, каким сдержанным остается голос. Никакого намёка на расстройство или обиду. Лютый всё понимает, но я сохраняю последнюю крупицу гордости.
А сама смотрю, не могу оторваться. В порядке, никаких следов на лице. Держится уверенно, легко, словно не пропадал на эти дни. Только усмешка не такая холодная.
Жив.
Живой.
В порядке.
Сердце выстукивает с этими словами, из меня выкачивает все переживания. Я игнорирую причины, но теперь так легко становится. Спокойно от того, что мужчина вернулся.
– Обиделась, Кристин? – поднимается ко мне, перехватывает мою ладонь, тянет к себе. Затягивается никотином из моих рук, царапает ладонь прикосновением губ. – Был занят.
– Теперь занята я. У меня разговор с мамой, ты не приглашен.
– Прекращай любить мне мозги, златовласка. Я не в настроении.
– Я тоже. Вот для Лёши я была бы свободна.
– Не понял.
Лютый хмурится, откровенно не понимает к чему я виду. Но не теряет время зря. Прижимает меня к подоконнику, набрасывает на плечи своё пальто, защищая от сквозняка, а руки скрещивает за моей спиной, не давая выбраться.
– Ну, помнишь наш разговор? Те скучные правильные мальчики, которые звонят после секса? А не наглые сталкеры, которые попользовались и исчезли, - прижимаю губами фильтр, чувствую вкус мужчины. – Как думаешь?
– Думаю, что за такое можно получить по заднице. После того, как все ушибы сойдут. Я не мог позвонить, Кристин. Я два дня ебался с похищением человека, оно тебе нужно было?
– Ты – что?!
– Шамиль предоставил нам свою квартиру, я ему услугу оказал. Не думай, он сам разберется. А я смог вернуться раньше запланированного.
– Ага.
Отворачиваюсь от мужчины, не позволяя поцеловать. Его губы скользят по моей щеке, кожу щиплет раздраженный вздох. Но я не поддаюсь, мне не нравится это.
Я…
Если я его жена, то могу требовать отчетов?
Сердце не бьется, когда я прямо об этом спрашиваю. Жду ответа, замирю в коконе смятения. Со мной творится неладное, а я всё пытаюсь отделаться от тревожных звоночков. Мы разойдёмся, скоро, Лютый сдержит слово. Но до этого момента столько времени…
– Понял. Принял. В следующий раз маякну, чтобы ты не переживала.
– А я и не волновалась. Вообще. Ни капелькой.
– Смелой становишься. Нарываешься.
– И что ты сделаешь?
– Нагну тебя прямо здесь, напоминая, какой послушной ты умеешь быть.
Лицо обдает жаром. Внутри всё вибрирует в напряжении, ожидании решится ли на это Лютый. Во рту всё пересыхает от накатившего волнения. Я смотрю на мужчину, ловлю его ухмылку, втягиваю воздух, когда хватка крепнет.
Представляю, что он сделает первым делом. Поцелует или натянет мои волосы? А, может, усадит на ветхий подоконник. Или запустит пальцы под платье, добираясь до главного.
И только потом я вспоминаю, где мы находимся. Что нас в любую секунду могут застукать. Я поплыла лишь
