Лёд моей души - Юлия Владимировна Монакова
– Мы с тобой только начали встречаться, – аккуратно подбирая слова, ответила она Андрису наконец. – Мы даже не семья. Поэтому, согласись… новость о беременности несколько меня… всполошила. Честно говоря, я в полном раздрае и растерянности.
– Дело лишь в том, что мы пока не семья? – уточнил Андрис. – Так давай поженимся, какие проблемы?
Аля даже обиделась в ответ на такое “романтическое” предложение.
– Мне не нужны все эти формальности, неужели ты не понимаешь! Дело в том, что… ты даже ни разу не сказал, что любишь меня, а уже ведёшь разговоры о ребёнке и женитьбе.
– Ну, беременность-то уже есть, это факт, как бы мы к этому ни относились, – он пожал плечами. – А насчёт всего остального… Иди-ка сюда, – он притянул Алю к себе. – Дурочка, да я люблю тебя больше всего на свете. Я только с тобой и живу по-настоящему, дышу полной грудью, понимаешь? А ребёнок… Этого ребёнка – нашего с тобой ребёнка – я тоже очень хочу. Алечка, милая, я же говорил тебе, что не слишком искусный оратор в этих вопросах, предпочитаю дела, а не слова. Но если тебе хочется всё по правилам, то я сделаю тебе официальное предложение с кольцом и букетом, в шикарном ресторане… могу даже смокинг надеть, если захочешь.
– Не хочу, – Аля слабо улыбнулась.
– Тогда скажи мне, что конкретно тебе надо? Я не понимаю, – он напоминал сейчас растерянного мальчишку. – Ты не хочешь этого ребёнка?
Аля подумала.
– Скорее хочу. Да, пожалуй, всё-таки хочу. Но… давай не будем торопиться со свадьбой, а? Не выношу все эти классические браки по залёту… Не хочу, чтобы мы поженились просто потому, что так надо. Для того, чтобы соблюсти приличия и… чтобы родня не судачила. Я это всё терпеть не могу!
– То есть, моей женой ты быть не хочешь? – Андрис заметно погрустнел.
– Пока нет, – Аля сама поражалась тому, что говорит, зато это было абсолютно честно. – Извини, но нам действительно нужно сначала попробовать пожить вместе… так сказать, порепетировать семейный быт… чтобы понять, нужно ли нам это навсегда. Беременность и роды не всегда сближают пары, иногда как раз наоборот. Все эти младенческие колики, режущиеся зубки, испачканные памперсы, грудное вскармливание, недосып и прочие прелести далеки от романтики и страсти молодожёнов. Будет ужасно глупо, если мы поженимся, а через пару месяцев разведёмся…
– Алечка, я знаю, что дети – это не только сплошное умиление. Разумеется, я буду тебе помогать во всём… Если надо, можем даже взять няню! Я не хочу, чтобы ты уставала и выматывалась, не хочу, чтобы романтика и страсть уходили из наших отношений… так что я сделаю всё, чтобы этого не допустить. Но… – глаза у него сделались совсем несчастными. – Ты-то меня любишь хоть немножко?
– Люблю, но замуж не пойду, – она показала Андрису кончик языка, а затем тут же потянулась к нему и обняла, сглаживая невольную резкость своих слов. – Я тебя полюбила, мне кажется, с самой первой нашей встречи…
– Вот и неправда! – запротестовал он. – В нашу первую встречу я тебя соблазнял и так, и этак, чтобы ты согласилась на работу в Москве… А ты в мою сторону почти не смотрела.
– Имелась в виду встреча в Москве, когда я пришла к тебе на собеседование, – она засмеялась.
Лицо Андриса посветлело.
– О, это было незабываемо! До сих пор вспоминаю тот концерт, что ты устроила прямо в кабинете… “Вдоль по Питерской”, исполняет Кукушкина Аля. После такого у меня просто не было шансов устоять… ни как начальнику, ни как мужчине.
– Я люблю тебя, Андрис Петухов, – Аля легко коснулась его губ своими. – Я очень-очень сильно тебя люблю… Поэтому, пожалуйста, не обижайся.
Наверное, многие сочли бы её идиоткой, но Аля была уверена, что она поступает правильно. В конце концов, если это настоящее… на всю жизнь… значит, расписаться они с Андрисом всегда успеют. А пока надо было думать о беременности и о здоровье будущего малыша.
– Не обижаюсь. Если ты ещё не поняла, глупышка, – он взял её ладони в свои, – я приму всё и сделаю всё, о чём бы ты ни попросила. Даже если мне это не по душе. Просто потому, что ты мне очень дорога.
– Тогда, – вспомнила Аля, – есть у меня пара условий – обещай, что исполнишь! Во-первых, после возвращения в Москву ты должен пойти к психологу. А во-вторых… тебе надо избавиться от шрамов на спине. Не хочу, чтобы любопытные глаза нашего ребёнка когда-нибудь увидели эту надпись, чтобы он однажды спросил, что она означает… Пусть даже это случится совсем нескоро.
Андрис выполнил свои обещания. Шрамы ему удалили при помощи лазерной коррекции – пришлось пройти несколько сеансов, но зато и эффект был потрясающим. Ничто больше не напоминало о проклятом ругательстве, вырезанном у Андриса на спине обдолбанным отморозком…
Из Риги они поехали в Юрмалу, на взморье.
Андрис купил тридцать две жёлтые розы и по одной пускал их в воду, окончательно прощаясь с Мартой и мучительными воспоминаниями. Тут же, на побережье, он и заплакал, словно выплёскивая из себя застарелую боль, страх, стыд и чувство вины… Аля сидела на песке с ним рядом, не успокаивая и не утешая – просто держала голову Андриса на своих коленях и молча гладила по волосам, понимая, что эти слёзы не опустошающие, а светлые, приносящие ему настоящее облегчение.
Чудодейственные травки “лешего” сделали-таки своё доброе дело – Ляля тоже ждала ребёнка. Срок у неё был ещё совсем маленьким – около восьми недель. Они с Митяем продали свою огромную квартиру в Москве и купили дом на Байкале, на острове.
– Не жалко будет бросать столицу и привычную жизнь? – спросила её Аля, когда только узнала новость.
Супруга Митяя пожала плечами.
– Жалко? Чего? В Москве меня ничто не держит. А там уединение, спокойствие, красота и гармония… Я всегда вела полузатворнический образ жизни, ты же знаешь. У меня и подруг-то до тебя
