Мама поневоле - Слава Доронина
Самым тяжёлым за эти дни нахождения в больнице для меня стала разлука с детьми.
– Глупости, – отозвался Глеб. – Я показывал им твою фотографию, – заметив грусть на моем лице он остановился и посмотрел на меня сверху вниз. – Они тоже очень скучают по тебе. Ну кто забудет о родной матери? Все утро Макс собирался ехать за тобой, но я не разрешил. Они ждут твоего возвращения домой, и по этому поводу у нас сегодня будет праздничный обед.
Мне было непривычно, что я больше не вернусь в свою квартиру, а с другой стороны, что меня там держало? Немного освоюсь на новом месте, приду в себя после больничных стен, и попрошу Глеба съездить на квартиру, собрать вещи и немного прибраться. Мне всегда тяжело давалась смена обстановки, но в этот раз никаких тягостных ощущений в груди я не ощущала. Квартира останется Максу, я больше чем уверена, когда он подрастет, то захочет жить один. Он уже сейчас был таким самостоятельным.
Практически всю дорогу до дома я молчала и смотрела в окно. Мне не хотелось уезжать из Питера, но также я знала, что смогу жить в любом месте, если рядом со мной будет Глеб.
– На следующей неделе Надю будут ждать в московской клинике, – я перевела на Глеба удивленные глаза. – Да, я не говорил раньше времени, чтобы ты напрасно не волновалась. Мы прошли в Питере на прошлой неделе все обследования, и я отправил документы в Москву. Операция на лёгких ей больше не нужна, но вам придётся провести около двух недель на физиотерапевтическом лечении с поддержкой лекарственных препаратов. У неё серьёзные проблемы с плоскостопием и есть подозрение на астму...
На мои глаза навернулись слезы, а руки задрожали.
– Я понимаю, что новости не совсем радостные, ты только из больницы и снова направляться в другую… – он быстро взглянул на меня. – Мама может поехать вместо тебя, но я думаю...
– Я поеду сама и буду рядом с Надей. Дело не в больницах. Я плачу, потому что очень рада слышать, что операция на легких больше не нужна. Она очень плохо отходила в прошлый раз от наркоза...
– Надя будет таким же полноценным ребенком, как и все, – заверил меня Глеб. – Она уже полноценный ребёнок. Физиотерапия и массаж, правильная ортопедическая обувь помогут ей избавиться от плоскостопия. Возможно, что не полностью, но к двадцати годам, когда поведу её под руку в ЗАГС к жениху, она будет самой прекрасной и красивой невестой, я тебе обещаю.
– Глеб… – моё сердце затрепетало, и я прикрыла глаза, чтобы на секунду представить эту картину.
– Да, Ксения, перемены – это всегда тяжело, я, в отличие от тебя, к ним отношусь гораздо проще. В моей жизни всего хватало. Я не держусь за города и дома, но недавно в моей жизни кое-что сильно поменялось, и я не могу не учитывать все факторы и пожелания своей внезапно разросшейся семьи. Если ты не захочешь жить в Москве, значит, я буду искать жилье в Питере. Маме и Ларисе тяжело будет летать к нам каждый раз, но они готовы переехать в загородный дом в Пушкин.
– Нет, Глеб. Я не хочу, чтобы из-за нас вы все меняли свою жизнь. Я не держусь за Питер, и мне гораздо важнее, чтобы всем нам было комфортно жить вместе. Мне с детьми везде будет хорошо. У нас кроме моей мамы и Марии Гавриловны никого не было из близких людей. И мне так приятно слышать в голосе Макса неподдельную радость, когда он рассказывает о вас. О нем и Наде никто ведь толком не заботился... К тому же у тебя бизнес, офис в Москве, к чему создавать столько сложностей? Я прекрасно освоюсь на новом месте. Мне все равно, в каком городе мы будем жить.
– Мне так с тобой повезло, – Глеб благодарно улыбнулся.
– Думаю, все совсем иначе, но тебя ведь невозможно переубедить?
– Да, – кивнул он. – Даже и не пытайся. Будь готова к тому, что дома тебя будет ждать настоящий праздник.
Машина въехала во двор и остановилась. Я и не думала, когда уезжала из этого дома после всей истории с Большаковым и похищением детей, что вернусь сюда, только уже в качестве невесты мужчины, да и ещё и беременная от него.
– Мама!
Максим выбежал нам навстречу, подбежал ко мне и крепко обнял.
– Куртка на распашку, без шапки и весь мокрый…
Я прижала его к себе, а затем выпрямилась и провела рукой по короткому черному ежику волос на его голове.
– Ай, мелочи, мам. Идем в дом. Я так рад, что ты наконец будешь с нами. Бабушка Ирина приготовила такие вкусности. А тётя Лариса заказала шары. Их утром привезли, и Надя от них не отходит.
Не знаю, в чем я сомневалась и чего испугалась месяц назад, когда попросила у Глеба время, чтобы определиться со своими мыслями. Все оказалось куда банальнее и проще в этой жизни. Три женщины, четыре, если не забывать о Марии Гавриловне, пережили в своих жизни череду потерь и разочарований. И теперь судьба объединила нас всех, чтобы наградить чем-то хорошим и светлым за пережитое одиночество, за всю боль и горечь.
Я сжала пальцы правой руки в кулак и почувствовала кольцо на безымянном пальце. С того дня, когда Глеб надел его мне на палец, я не снимала это кольцо и никогда не сниму.
Переступив порог дома, я окунулась в запах свежеприготовленной еды. Благо токсикоз пошёл на убыль, и этот аромат показался мне таким сладким и приятным, что живот свело от голода, а рот наполнился слюной.
– Ксюшенька!
К нам навстречу вышла Ирина Геннадьевна, а Надя побежала через большую гостиную, заметив меня.
Дом был украшен так, словно все ждали визита королевы – не меньше. Я никогда ещё не получала столько внимания, и это показалось мне какой-то сказкой. Присев на корточки, я обняла Надюшку. С радостью бы подняла её на руки и закружилась с ней на