Недотрога в моей постели - Яна Невинная
— Борис Сергеевич, как вы тут оказались? — строго произнесла я, загораживая Лизу, с интересом бегающую взглядом от меня к Турку.
— Ну как же? Я тоже хочу внести свою лепту, имею право посещать такие мероприятия как получивший приглашение.
— Это организаторы недоглядели, наверное. Вы же понимаете, что ваше присутствие нежелательно.
— Не кипятись, детка, повежливее. Больным детям всё равно, кем является их благодетель. Но я не только для этого пришел. Хочу наши разногласия прекратить.
— Да неужели? — вздернула я бровь.
— Да, представь себе. Решил тебя в покое оставить, не люблю чужих женщин, — брезгливо поморщился он и рукой потряс, как будто кот лапкой наступил в мокрое. — В общем, я же говорил, что знаю, кто в Максима стрелял. Если он вежливо у меня прощения за разбитый нос попросит, то я расскажу.
— А просто так не хотите правосудию поспособствовать? Наказать виновного? — без надежды на ответ спросила я.
— С чего бы? Никогда правосудие меня не любило, я ему взаимностью отвечаю. Я свое слово сказал, можешь так Максиму и передать. А я пока пойду с охраной побалакаю, проверю, как у вас тут организовано всё.
— Тебя этот человек беспокоит, Таисия? — сухим металлическим голосом проскрежетал позади Александр, и я дернулась, злясь на то, что мужчины, которых меньше всего хотела видеть, окружили со всех сторон.
Не хватало только Бочкина! По глазам Лизы я видела, что она сгорает от нетерпения, чтобы я избавилась от стариканов и пошла к компании друзей Максима.
— Нет, Борис Сергеевич просто хотел озвучить сумму пожертвования, а я его благодарила, — бросила я резко Александру и хотела отойти, но он поймал за руку.
— Поговорить надо, отправь подругу веселиться, а то она скучает.
— Ну, Тая, я не могу одна… я стесняюсь… — начала ныть Лиза, но острый повелительный взгляд Александра вынудил ее спрятать страх и присоединиться к шумному столику, на который я бросила тоскливый взгляд.
Многое бы отдала, чтобы сейчас общаться с кем угодно, но и с Александром необходимо было прояснить много вопросов.
— Зачем вы рассказали маме и Николаю Дмитриевичу про нас с Максимом? Кто вас просил? — пошла я в наступление, пока он молча оценивал достоинства фуршетного стола.
— Какая разница, от кого они узнали? Мы одна семья.
— Вы — и семья? — в недоумении уставилась я на него. — Вы, наверное, забыли, что сделали с Максимом? А теперь строите из себя доброго фея-крестного?
— Ты не понимаешь ничего, девчонка! Я уму-разуму парня научил. Ты что, недовольна сейчас своим местом рядом с ним? Да где бы он был, если б не я? Вот только хочу тебя предостеречь, Таисия, если решишь всё рассказать Максиму… Не стоит, — проговорил он так тихо, что я подумала, что мне послышалось.
— Вы должны сами признаться! — пылко настаивала я, негодуя по поводу того, что он заставляет меня хранить тайну.
— Ничего я не должен. Вот повзрослеешь и поймешь, что не все тайны должны раскрываться, кое-что делается во благо, но об этом молчать нужно. Как, например, наворованные деньги благотворителей, кровавые деньги, которые идут сейчас на больных. Разве будет им легче, если они узнают, что кого-то убили, чтобы их вылечить?
— Вы всё смешали в кучу, к нашей ситуации это не имеет никакого отношения.
— Как раз имеет! Максим не был бы здесь сейчас, если бы не я. Всё связано. Одно идет за другим. Ты сейчас всё испортишь, если расскажешь.
— Но как вы мне предлагаете жить с этим? Как?!
— Проживешь, прекрасно проживешь. Ты же простила Максима и счастлива с ним, так какая разница, что там в прошлом было? Девочка, подумай, я свою лепту в ваше счастье внес, больше вмешиваться не буду.
Глава 30
Тая
— Я не верю вам, — процедила я тихо, почти не разжимая губ. Пыталась сдержаться, чтобы не нагрубить «благодетелю».
От его скрежещущего голоса пробирала оторопь, а прозрачные рыбьи глаза со стальным блеском вызывали отвращение напополам со страхом.
— Зря не веришь. Я за своих всех порву, — сказал он свою коронную фразу, слышанную мною уже сто раз. — Но у меня дочки подрастают, скоро начнут женихов искать, мне надо ухо востро держать, некогда по сторонам смотреть. Своя семья важнее.
— Я им не завидую… — протянула я, искренне жалея девочек, которым придется под тотальным контролем родителя-тирана строить личную жизнь.
Хотя если вспомнить мою историю, то так и не скажешь, что лучше — вмешательство посторонних или их безразличие.
Мне кажется, что порой в жизни действуют уникальные законы, абсолютно лишенные логики.
Впрочем, о дочках Александра и их кавалерах думать совершенно не хотелось. Важно было понять, как мы будем выстраивать с ним дальнейшие отношения, основанные на общей тайне.
— У них будет всё хорошо, девочка, — степенно кивнув, убеждал меня «друг» семьи. — У нас всех теперь всё будет хорошо. Осталось понять, кто вредит Максиму. Я усилил охрану, собрал сведения на людей, способных на покушение. Если тебе нужна дискредитирующая информация на Турка, то ее хоть лопатой греби. Будет к тебе приставать, обращайся, выдам такую порцию дерьма на него, что он не отмоется. Вот же прилип к тебе, жиртрест.
Пропустив мимо ушей уже не интересующие меня сведения о криминальном настоящем Бориса, я решила задать волнующие меня вопросы:
— Турок говорит, что знает, кто покушался на Максима. И он пошел проверять, как здесь организована охрана. Вы тоже кого-то подозреваете? Неужели тот человек придет сюда, чтобы… — Обхватив рукой горло, почувствовала нервно бьющуюся жилку и нехватку воздуха. — Неужели кто-то заявится сюда и повторит попытку убить Максима?
— С одной стороны, народу тьма, можно воспользоваться ситуацией, — рассуждал Александр, потирая жесткую щетину, будто сам с собой разговаривает и меня рядом нет. — С другой, парень не дурак, понимает, что охрана будет усилена. Вряд ли мы имеем дело с каким-то суперагентом, это одиночка, поэтому ход его мыслей я пока не разгадал. Выстрел в лесу — и никаких повторных попыток. То
