Соль на моих губах - Анна Владимировна Дубинская
Давно я так не гуляла. А с Семёном это и вовсе наш первый раз. Но как же далеко мы ушли.
Только я успеваю подумать, что уж слишком большое расстояние мы преодолели, как Семён ошарашивает новостью.
– Даш. Я теперь без машины, ко мне поедем на автобусе.
– Куда ты ее дел? – спрашиваю не подозревая никакого подвоха.
– Отдал Мамонову, – просто отвечает он.
– Как это? Зачем? – неожиданная новость шокирует меня.
– Просто так. Надо было. Какая теперь разница? Не переживай. Жаль только, что с тобой никуда не успели съездить.
Семён говорит как-то грустно. А я тут же все понимаю. Боже мой. Я понимаю, куда он ездил и зачем отдал ему машину.
– Зачем ты это сделал? – замедляю ход и пристально гляжу на него. – Ради меня, да? Ради нас? Скажи, – толкаю тихо его в плечо.
Мне просто не поверить, что он отдал такой дорогой автомобиль из-за меня… Что я готова все перевести в шутку. Может, он разыгрывает меня тоже?
– Не нападай на меня, женщина! – смеется он, поднимая руки вверх.
Так искренне улыбается. Нет. Он не обманывает. Он и правда сделал это. Непостижимо!
– Что? Я – женщина? Я? Нет, что это правда? Правда, Сем? – моя рука снова ныряет к нему под руку.
– Правда, и давай забудем про это, Теперь он вас не тронет, можешь быть уверенна. Я лично возьму это на карандаш. Он не остановится. Раньше я мог навалять ему без оглядки, но сейчас. Сейчас я в ответе за тебя. И если для твоего спокойствия мне придется ездить на общественной маршрутке, я буду это делать. Кажется, я потихоньку учусь думать мозгами, а не кулаками. Хоть это и трудно. Но я стараюсь.
Семён обнимает меня. И, наверное, хочет поцеловать, чтобы хоть как-то вернуть меня в реальность. Но у него в куртке звонит мобильник.
– Подожди, мне кто-то звонит. Хотя я не хочу поднимать трубку.
– А если это важный звонок?
– Сейчас. Посмотрю кто это, – Семён достает из куртки телефон и вопреки словам принимает входящий.
– Да… Нет, – отвечает кому-то на том конце провода.
Потом долго молчит. Меняется в лице.
Шипы неприятных мурашек вонзаются в кожу. Моё сердце чувствует беду. И это не гонка, не Оборотень. Это другое, очень важное. Намного важнее, чем все наши передряги.
– Ясно. Скоро буду, – Семён медленным движением будто в замедленной съёмке отрывает телефон от уха и убирает в карман куртки.
– Что случилось? – шепотом спрашиваю у него.
– Мама умерла…
Все звуки исчезают, остаётся кристально чистая боль. Такая яркая, невыносимая. Слезы брызгают из глаз. Будто снова я потеряла свою маму.
Физически ощущаю страдания Семёна. Мне не поверить, не передать словами то что чувствую.
– Но… Как же так? – я закрываю лицо руками.
Боже мой, как тяжело. Как трудно дышать. Лёгкие обжигает углями. В горле словно колючая проволока, даже плакать больно. Сердце с такой невыносимой грустью стонет в груди.
Дрожу, не могу совладать с собой. Семён приходит на помощь, крепко обнимая меня.
– Мне очень жаль, Семён.
Он молчит несколько секунд. А потом отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Его глаза влажные от непролитых слез. Он потирает глаза свободной рукой. Но все равно одна слезинка скатывается вниз по хмурому лицу.
Я нежно стираю ее большим пальцем с теплой щеки.
– Нужно ехать домой… – сдержанно говорит он.
Он поднимает ворот моей куртки, укрывая от ветра. Его руки трясутся, но он старается держаться. Лицо мрачное, улыбка словно навсегда исчезла с его губ.
Он молчит. А я все говорю как заведённая, что мне очень жаль, что так случилось.
Семён берет меня за руку и ведёт к остановке. Он молодец! Держится, как настоящий мужчина. Он не был готов, я знаю. Ему больнее, чем мне. Но он молчит. Может от шока, или есть другая причина.
Меня терзает чувство вины. Как будто и я могла этому помешать. Как будто могла что-то по-другому сделать. Или что-то сказать. Но словно не сделала этого. Как будто могла быть лучше.
Самое чудовищно страшное что нельзя повернуть время вспять. Ты никогда, никогда не сможешь повернуть время или остановить. Оно безжалостно хватает нас за плечи и волочит вперёд, не давая ни на секунду задержаться в прошлом. И не даёт его изменить. Все что нам остаётся – это хранить в памяти счастливые моменты связанный с умершим человеком. Свои моменты я запомню навсегда. Его мама была светлым добрым человеком.
«Мне очень жаль», «Так жалко», «Мне очень жаль» – повторяю вновь и вновь. А Семён все молчит.
И только переступая порог квартиры, только тогда дает волю словам.
«Даша, Даш… спасибо тебе»
Глава 54
Сегодня у Семёна нет тренировки, но я не могу его найти. Миллион раз позвонила, а он не берет трубку. Я уже почти отчаялась его искать. Как вдруг слышу трель моего мобильника. Подскакиваю резко, чем пугаю бабушку с Мариной.
– Ты что, Дарья, какая заведённая сегодня? Ну нельзя же так пугать, – ворчит бабушка.
Я хватаю телефон со стола и сильно разочаровываюсь, увидев имя подруги на дисплее. С Аллой мы так и не помирились. И сейчас я решаю взять трубку, чтобы поговорить. И объяснить, что я перестала обижаться. Но просто пока времени нет найти подходящие слова для разговора с ней.
– Алла? – тихо отвечаю и выхожу из бабушкиной комнаты, чтобы не мешать им смотреть передачу.
– Дашка, Даш, привет, как ты?
– Так себе. Накопилось много проблем…
Я иду на кухню и встаю около открытого окна. Морозный воздух, проникающий из форточки, освежает, но не облегчает внутреннего состояния.
– Дашк, тут новости про Семёна по универу ходят. Про его маму… Мне так жаль. Я ведь не знала ничего.
– Мне тоже жаль… Я успела с
