(Не)настоящий парень - Амалия Март

— Ничего такого. Но ты взял мало теплых вещей.

Перекладываю последнюю футболку, на дне пакета лежит гель для душа.

Эвкалипт. Швыряю его поверх вещей и закрываю чемодан. Кое-что не меняется. Даже запах проникает в ноздри, словно я снова стою под струей воды и предвкушаю ночь.

— На улице май, — звучит совсем близко. Я подскакиваю от неожиданности. Ах да, май, теплые вещи.

— Ночи совсем холодные ещё. А в деревне тем более. Но ничего, думаю, там найдется бушлат или телогрейка для тебя.

— Деревенский колорит, ммм, — насмешливо тянет он.

— Я готова, — ставлю чемодан на пол, выдвигаю ручку.

— Давай, — Вова тянет к нему руки.

— Не надо, я сама. Ты ещё не вступил в должность парня, так что… Я сама.

Красивые брови картинно выгибаются над темными очками, которые он не снимает даже в квартире. Усмехается.

— Как скажешь, — засовывает руки в карманы и разворачивается на выход.

Да, все будет так, как я скажу. Хорошо, что он это понимает.

— Я ни во что здесь не вляпаюсь? — вытягиваю кроссовок из чего-то липкого и просто надеюсь, что это грязь.

Освещение в сельских поселениях ни к черту.

— Если не будешь вести себя, как мажор, все пройдет безболезненно, — спокойно говорит она, продолжая путь.

— Я про грязь, Зинок. И навоз. И все, что может испортить мою обувь.

Она немного притормаживает и смотрит на меня с забавным выражением лица.

— Это может. Но тут сам виноват, я предупреждала, куда мы едем, — высоко задирает подбородок и снова продолжает идти, уперто таща за собой чемодан.

Мелкие колесики тормозят путь, застревая в пародии на дорогу у нас под ногами, но Ида упорно тянет ручку, целеустремленно идя к цели.

— Дай сюда, — перехватываю из ее холодных пальцев дурацкий чемодан. Она морщит нос и сопротивляется. — Давай уже! Как только моя нога ступила на эти земли, я вступил в права парня, будет отстой, если заявимся к твоим родакам так.

— Зато сразу станет ясно, что «не так все ладно в датском королевстве», — упрямое, упрямое создание.

— Я что-то пропустил? Мы направляемся в Англию? — усмехаюсь я. Перехватываю чемодан в другую руку, ведя по наиболее сухому участку дороги.

— Это Шекспир, боже, — закатывает глаза. Почти наверняка.

— А я уж подумал, что дороги в Европе подозрительно поплохели, — язвлю в ответ.

После того, как она проснулась на моем плече в автобусе, стала по-настоящему невыносимой. Обычно сон действует на людей с точностью наоборот, но стоило Иде увидеть свои слюни на моей куртке — ни одного слова без сарказма из нее ни вылетело. А что я должен был делать? Наблюдать, как она бьётся лбом о стекло на каждой кочке? Старый ПАЗик не самый мягкий транспорт, моё плечо гораздо более комфортная подушка. А ее отрубило, едва мы двинулись.

— И что там насчёт «мажора»? — спустя пару метров тягостной тишины, спрашиваю я. Не так, чтобы меня это трогает, но искренне полагал, что на мажора больше не тяну.

— Ничего, — хмыкает она.

— Да брось. Говори уже.

Начинаю раздражаться в ответ. Да что с ней сегодня такое, слово не вытянешь, а если удается — сплошное стекло. Нервы? ПМС? Недосып? Боюсь снова предлагать свое плечо.

— Ладно, — резко тормозит и вскидывает на меня пронзительный взгляд. — Здесь так, — описывает рукой дугу, показывая на меня. — Не ходят. Никакой кожи, зауженных джинс и лишних дырок в теле, — показывает на мою бровь. — Думала, ты лучше подготовишься!

А вот это уже удар ниже пояса.

Я готовился. Просто, очевидно, не в том направлении. Узнал о четырех основных способах посадки картофеля, о видах компоста и преимуществах тракторного вспахивания полей. Ничего о современной деревенской моде, уж простите. Это новый опыт.

Отпускаю злополучный чемодан, который тут же опасно кренится на бок на неровной поверхности, и вынимаю серьгу из брови, а затем из носа. Кладу оба колечка в карман куртки.

— Так лучше? — широко улыбаюсь, пытаясь смягчить ледяной взгляд.

— Нормально, — бурчит рыжая, возобновляя ход.

Только и поспевай за ней. И куда так торопится по темной дороге?

— Еще какие-нибудь претензии будут? Давай обговорим на берегу, — пытаюсь сохранить профессионализм.

Но кого я обманываю, все сразу пошло не так. Был бы хваленым профессионалом, вообще не взял этот заказ. Слишком много личного и сомнительная финансовая выгода.

А деньги в приоритете.

— Нет, — отделывается сухим Ида.

— Отлично. Далеко нам ещё?

— Километра три.

— Стой. Что? Это шутка такая?

— А на что ты рассчитывал? Здесь нет метро.

— Почему нас никто не встретил? У твоих же есть машина.

Серьезно, кто вообще своего ребенка пустит идти одного по темноте вдоль леса?

А если бы я не поехал?

— Я привыкла добираться своим ходом. Ни у кого даже мысли не возникнет тащиться к автобусной остановке за нами. Лишняя трата бензина и времени. Все уже готовятся ко сну, если не спят вообще.

— В одиннадцать?

— Здесь совсем другой ритм жизни, — со вздохом принимается объяснять Ида. — Ложатся рано, встают в четыре. Вся жизнь кипит с утра. Ты разве сам не из такого места?

Я из места похуже.

— У нас поселок городского типа. Не очень большой, но дороги, по крайней мере, есть, — хмыкаю, вспоминая дом.

Не был там очень, очень давно. Интересно, Чепелевы все так же держат монополию на западный лес, или отцу удалось его отжать? Стал ли забор вокруг дома выше, а мама спокойнее?

Пожалели ли они о своих словах?

— И что, твои родители правда владеют лесопилкой?

Запомнила, надо же.

— Думаешь, это часть легенды?

— Не знаю, — говорит едва слышно. — Я вообще о тебе ничего не знаю.

— Лесопилка настоящая, — останавливаюсь, перебрасывая