Джудит Макнот - Каждый твой вздох
— Ш-ш-ш… — прошептала она, — мой отец стоит прямо у тебя за спиной.
— Это совсем плохо, — притворно вздохнул он. — Давай поменяемся местами. Терпеть не могу оказываться к нему спиной.
Мередит знала, что в каждой шутке есть доля истины. Особенно в этой. У Мэтта были веские причины не любить ее отца. Когда они были совсем молоды, именно он разрушил их брак. Правда, десять лет спустя Мэтт снова появился в ее жизни, но отец опять попытался вмешаться и в результате едва не потерял Мередит. И теперь Мэтт терпел его ради жены, но так и не простил.
И не простит.
— Я в долгу у него за то, что убедил директоров клуба позволить нам устроить здесь праздник, — заметила Мередит. — Это действительно огромное достижение, которым не грех и похвастаться.
— Он сделал это не ради тебя, — хмыкнул Мэтт. — Просто хотел показать мне, что все еще может чем-то тебе помочь. Добиться того, что мне не по силам. Бывшие рабочие сталелитейного завода из Гэри, штат Индиана, не могут стать членами клуба, независимо от того, насколько преуспели в жизни. Знаешь, каким образом я это усвоил?
Плечи Мередит тряслись от смеха, потому что она уже имела некоторое представление о том, каким может быть ответ.
— И каким же образом, дорогой?
— Твой отец сказал. Повторил пятьдесят раз. Только на этой неделе.
Мередит рассеянно улыбнулась и снова устремила взгляд на Митчела:
— О, смотри! Оливия Хиберт держит его под руку! До чего же забавно наблюдать, как он ухаживает за маленькой старушкой. Ему бы куда больше подошла роскошная красавица с экзотическим именем, а он относится к тетке с таким терпением и искренним энтузиазмом.
— Митчел все делает с искренним энтузиазмом, — суховато ответил Мэтт, — и ему легко сегодня быть терпеливым, потому что завтра он улетает в Европу. Он уже сказал, что мечтает лишь об одном: поскорее оказаться по другую сторону океана и как можно дальше от Чикаго.
Лицо Мередит помрачнело.
— Что-то его тревожит.
— То есть не обвинение в убийстве брата, необходимость отдать паспорт и вынужденно оставаться в городе, пока Грей Эллиот не проверит его показания? Ты это хочешь сказать?
Мередит, проигнорировав иронию в его тоне, усердно закивала:
— Что-то кроме вышеперечисленного. Эти проблемы разрешились, и поскольку Кэролайн сегодня с ним, значит, согласна, что он непричастен к гибели Уильяма. Нет, у него на уме совсем другое.
— Я не заметил в нем ничего необычного.
— Мужчины таких деталей не замечают, — вздохнула она. — Тебе не приходило в голову, что он ни разу не упомянул при нас имя Кейт? Она была настолько небезразлична ему, что он собирался курсировать между Чикаго и Карибскими островами, только чтобы видеться с ней каждый вечер. Но с тех пор он молчит. Я попыталась кое-что выведать, спросив: не появился ли в его жизни кто-то особенный? Он сказал, что нет.
— Митчел не рассуждает вслух о женщинах в своей жизни.
— Да, но при этом позвонил Заку, чтобы поговорить о Кейт, — возразила Мередит. — Интересно, что с ней произошло?
— Она так и не побывала на яхте. Когда Зак спросил, что случилось, Митчел буркнул: «Возникли сложности», — и больше тот от него ничего не дождался, — напомнил Мэтт как раз в ту минуту, когда рядом остановился официант с подносом канапе.
— Да, ты уже говорил. Так, значит, для Мариссы путь свободен?
Мэтт так и замер с протянутой к подносу рукой.
— Для нашей дочери? Мариссы?
— Когда я вчера поцеловала ее на ночь, она сказала, что решила выйти замуж за Митчела, когда подрастет.
— Я к такому не готов! — объявил он, выбрав наконец канапе с подноса.
— Похоже, наш будущий зять потихоньку курсирует в нашем направлении, — ухмыльнулась Мередит.
* * *— Кейт, — сочувственно прошептала Холли, — мы не можем просидеть весь вечер в дамской комнате. Выпей это и идем.
Говоря это, она вынула пустой бокал из трясущейся руки Кейт и заменила на свой, полный.
— Пей до дна, — одобрила Холли.
— Митчел там! — едва не заплакала Кейт. — Я видела его с балкона.
— Знаю. А теперь постараемся, чтобы он увидел тебя.
— Я не готова выйти на люди.
— Готова-готова!
Кейт машинально осушила бокал, второй за десять минут.
— Как я выгляжу?
Холли критически осмотрела подругу. Серое атласное платье, подражание элегантным роскошным нарядам тридцатых годов, косого покроя, с узким лифом фасона «американская пройма» и глубоким треугольным вырезом, невероятно шло Кейт. Чтобы дополнить ретро-стиль платья, Кейт уложила волосы волнами и заколола с одной стороны старинным гребнем с аметистами и бриллиантами, позаимствованным у матери Эвана.
— Мне нравится эта прическа а-ля Вероника Лейк[6], — объявила Холли. — А глядя на гребень, каждый сочтет, что твои серьги настоящие, а не обычная бижутерия.
И в самом деле, с ушей почти до плеч Кейт свисали длинные серьги с поддельными аметистами и бриллиантами.
Обе посторонились, когда две женщины, воспользовавшись туалетом, прошли через увешанное зеркалами помещение. Женщины улыбнулись, кивнули, прежде чем выйти, и в открытую дверь донеслись смех и музыка.
Холли подождала, пока дверь снова закроется, после чего снова отняла у Кейт бокал и взяла ее под руку.
— Я обещала наставить тебя и объяснить, как пройти через это, — начала она торжественно, глядя в широко раскрытые, лихорадочно блестящие зеленые глаза. — И я намеренно выжидала нужного момента. — Она повернула Кейт лицом к зеркалу и бесцеремонно ткнула пальцем в ее отражение: — Взгляни на себя. Ты абсолютно неотразима! Это твоя ночь, Кейт! Твой дебют в качестве будущей жены Эвана, и сегодня ты увидишь, что даже самые закоренелые снобы будут приветствовать тебя, как свою. Они уже знают, что ты не какая-нибудь жалкая охотница за приданым, а дочь владельца чикагского ресторана, который тоже был знаменитостью в своем роде. Ты его преемница. Обладаешь природной элегантностью, умеешь держаться и выделяешься из толпы. А главная твоя черта — доброе сердце, что делает тебя бесконечно привлекательной. Пока что тебе все ясно?
Смущенная всей этой лестью, Кейт кивнула:
— Я все поняла. Хочешь, чтобы сегодня я считала себя блистательной.
— Ты в самом деле блистательна. А теперь речь зайдет о Митчеле Уайатте. В течение следующих двух часов тебе предстоит обязательно с ним столкнуться…
Три женщины, смеясь и болтая, вошли в комнату, чтобы поправить косметику. Девушки мгновенно повернулись к зеркалу, делая вид, что занимаются тем же. Кейт вытащила из сумочки помаду, но при мысли о том, что она снова взглянет в синие глаза Митчела, увидит это жесткое красивое лицо, ей становилось не по себе. Он заставил ее смеяться, стонать от наслаждения, сжимал в объятиях так крепко, словно не собирался отпускать. И всего хуже, он так вскружил ей голову, что она вообразила себя влюбленной.
