Ольга Горовая - Обжигающая спираль (СИ)
— Ты не сволочь, и не предатель, — внятно и раздельно произнесла она. — Ты просто жил. Старался, помогал друзьям. И никто не сможет обвинить тебя, что ты принял его помощь, ведь больше желающих помочь не было. Я люблю тебя, Руслан, люблю, зная все. И уверенна на все сто процентов, что и твои родители поняли бы, и не перестали бы любить тебя.
Она не испугалась и тогда, когда он опять с силой сжал на ней свои руки, собрал, до боли стянул волосы на затылке Светы в кулак, а просто уверенно, со всем своим чувством, в котором утром так боялась признаться даже себе, смотрела в ошеломленные глаза Руслана.
Глава 15
— Не шути с этим, Света, — как-то гневно, надрывно просипел он. — Не стоит говорить такого из жалости, — Рус продолжал удерживать ее за затылок и плечи, и даже легко встряхнул, словно пытался прояснить ей мозги и вернуть здравый смысл. — Потому что, если я поверю в это…, в твои слова — ты никогда уже не сможешь от меня избавиться. Никогда, — с угрозой прорычал Руслан. А его глаза… казалось, черный взгляд Руса способен выжечь на ней клеймо вот так, просто глядя.
И выражение этих глаз было бешенным.
Собирался ли он испугать ее таким обещанием, своим поведением — Света не знала. Только и отступать ей было некуда. Да и незачем.
— Руслан, — тихо, но уверенно проговорила Светлана, не обращая внимание на то, что кожу затылка тянет от его захвата. — Я ни на секунду не пожалела тебя, — ее собственные пальцы так и лежали на его скулах и она ощущала, насколько сильно он напряжен, мышцы Руса казались сведенными судорогой. — Мне больно, безумно больно от того, что с тобой случилось подобное, что именно тебя судьба и жизнь заставили принять помощь человека, которого ты ненавидишь. Только не жалость это.
Она медленно, но с полной и безграничной уверенностью в своих словах покачала головой.
Руслан втянул в себя воздух и надавил ей на затылок, еще больше сблизив их лица.
— Знаешь, — как-то тихо и жестко прошептал он. — А ведь больше я отказываться не собираюсь. Не такой дурак, чтобы от подобного отказаться из чертового понимания, как правильно, — он резко дернул ее на себя и впился в губы своим ртом.
Сильно, с напором, поглощая Свету этим касанием. Одна его рука так и удерживала ее волосы, не позволяя отвернуть лицо, хоть она и не пыталась. А вторая уже жадно скользила по телу Светланы, то ли лаская, то ли показывая, что именно он здесь главный, а она принадлежит только ему.
Света не отталкивала Руслана, не возмущалась привкусом алкоголя на его губах. Наоборот — прижималась крепче к нему, даже не думая оспаривать то, что он пытался так явно продемонстрировать. Она в самом деле принадлежала этому мужчине и телом, и душой. Не из-за печатей в паспорте, а потому, что так просто было. И Свете казалось глупым отрицать истину.
Тем более, что каждое его прикосновение распаляло в ней огонь. Странно и необычно, но она еще не ощущала такого — казалось, Света умрет, если его жесткие пальцы вдруг отпустят ее. Не сможет удержаться в реальность, если губы Руслана перестанут терзать ее рот.
Наверное, кто-то возмутился бы таким обращением с собой, таким сильным захватом, граничащим с насильным удержанием, такими жадными касаниями, которыми он просто выпивал ее. Но Света вдруг поняла, что и таким — обиженным на весь мир, злым на себя самого, пьяным и яростным — Руслан ей дороже любого другого, самого нежного и деликатного. А потому с такой же страстью, граничащей с чем-то ненормальным, отвечала ему.
Это не было похоже на их обычные ласки. Не напоминало ничего, из того, что было между ними до сейчас. Нечто большее, примитивное и дикое, как отстаивание права своего, как принадлежность одного живого существа другому и их невозможность существовать один без одного.
Он целовал, почти кусал ее губы и шею, гладил и сжимал ее тело, а Света вдавливала свои пальцы в его плечи, тянула ткань футболки Руслана, стягивая ту с него, и едва не рвала материю.
Она хотела его. Хотела, чтобы он знал, что не жалость заставила ее признать свое чувство. Просто, хотела, чтобы он перестал обвинять и ненавидеть себя в том, что не имел силы изменить.
А еще, ей очень хотелось прикоснуться к нему, ощутить кожу к коже, тело к телу. И Света не отказывала себе в таком желании, чем только подстегивала яростную и алчную страсть Руслана.
Он подтолкнула ее к стене, резко опустив бретели домашнего сарафана Светы книзу, так, что почти сдернул платье с нее, оголив и груди, и живот. И тут же обхватил губами напряженные соски, втягивая их в рот, облизывая, прикусывая.
Она выгнулась и…, даже не застонала, нет. Не был стоном этот низкий горловой звук, требующий большего. Скорее, призывом.
И Руслан тут же внял ее требованию. Резко отстранившись, он обхватил талию Светы горячими ладонями и заставил развернуться, уперев в стену ее руки. Сжал пальцами ее грудь, придавливая, поглаживая. Спустился к животу, и без всякой осторожности стянул хлопковый сарафан вниз, так, чтобы тот упал на пол. А сам уже надавил Свете на спину, заставляя прогнуться. Она без вопросов послушалась, как-то смутно осознавая, что ей должно было бы быть некомфортно и страшно, может даже неприятно от такого напора, граничащего с грубостью.
Только ничего подобного она не ощущала.
Свете было хорошо. Просто обалденно здорово, и она стонала, выгибалась и с радостью слушалась Руслана, когда он заставлял ее тело выгибаться так, как удобно ему.
Она привыкла, что они всегда на равных, и в страсти, и просто в жизни. Света отстаивала это право и знала, что не уступит в подобном.
Но в этот момент — она таяла от понимания того, что целиком и полностью находится в его власти, что подчинена ему так, как никогда ранее, и в то же время — именно ее власть, власть тела Светы, ее слов и чувства — настолько сильно возбуждает Руслана.
— Ты моя, — шептал он, кусая ее затылок, и тут же покрывал кожу поцелуями. — Моя, — настаивал он, сжимая в ладонях попку Светланы. — Не отпущу, — как-то отчаянно почти угрожал Руслан, погружая пальцы в ее влажный жар.
А Света не спорила. Только стонала, соглашаясь с этим первобытным угнетением. Ей не нужно было пояснять, что он слишком привык все терять и иметь в этом мире только себя самого. А потому нуждался сейчас в этом — в таком довлении и доминировании. В утверждении своего права на то, чтобы удерживать Свету.
И да, Света принадлежала ему сейчас и понимала, что уже, наверное, никогда не сможет избавиться от Руслана в своем сердце, в своей крови, в своем существе. Ей было страшно оттого, что он так глубоко проник внутрь нее за столь короткое время, так полно захватил всю ее. Только уже ничего не могла и не хотела с этим делать. Потому послушно подавалась навстречу каждому движению.
