Анна Дэвис - Такси!
Одышка обернулась всхлипом; слезы закапали в стакан с пивом. Индюк обернулся на меня и состроил приятелю мину: «Еще одна хренова сучка».
Моргун продолжал свое:
— А когда до этого типа дошло, что у него труп в машине, он зарулил в Пэкхем и выбросил его.
Я услышала, как что-то тяжелое, безжизненное падает на траву. Хлопнула дверца автомобиля, завизжали шины. На миг я закрыла глаза, чтобы не видеть Крэйга. И увидела Джоэла в костюме от Армани; дерзкий, полный надежд, он кружил меня в объятиях.
— Думаешь, так и было? — спросила я сдавленно.
Моргун снова вытащил платок и протянул его мне.
— Конечно, придется подождать, что покажет вскрытие, но… Да, думаю, произошло именно это. — Он достал пачку сигарет, закурил, внимательно глядя на меня. — Мальчики вроде Джоэла долго не живут.
— Как бабочки, — поделилась я с пивом. Платок я у Крэйга взяла и громко высморкалась.
— Знаешь, я понимаю, что выбрал плохое время, но…
Господи, что еще?
Моргун вытащил из пепельницы на столе пакетик от чипсов и начал складывать его в квадратики — все меньше и меньше, а потом перешел на треугольники.
— Я должен с тобой поговорить.
— Слышать ничего не хочу. — Я попыталась встать, но Моргун крепко ухватил меня за запястье, и я снова опустилась на стул.
— Я люблю тебя, Кэтрин.
— У тебя голова дерьмом набита. — Как Эми сказала? Между нами было столько лжи, что пути дальше нет, как бы мы ни хотели обратного. — И ты все еще женат, верно?
— Больше нет. — Он выпустил наконец мое запястье.
— Ради бога… — Я схватила пиво и ахнула сколько смогла.
Немного же оставалось в стакане, когда я поставила его обратно на стол.
— Мой брак умер. Сдох еще до того, как я тебя встретил, а теперь и вовсе мертвее мертвого. Мы с Марианной расстаемся.
— Да, конечно.
Вид у меня, кажется, был такой, будто я снова собираюсь ему врезать. Моргун нервно заерзал и потер ушибленную щеку. Но быстро взял себя в руки.
— Может, хватит разыгрывать из себя жертву, Кэтрин? Ведь и ты не была честна со мной. Скольких любовников ты держала все это время? Трахалась со Стефаном Муковски? Трахалась с тем парнишкой?
— Дырка ты, Крэйг.
— Да ты сама дырка.
— Так, всё. — Я встала и взяла свою куртку, но он не унимался:
— В тот первый день, в Саффрон-Уолден, мы были настоящими друг с другом, Кэтрин. Я никогда еще не был таким настоящим!
— Да-а? Ну так получи еще кое-что настоящее: я притворялась каждый раз, когда мы с тобой это делали.
Индюк с приятелем глазели на нас с отъехавшими челюстями. Моргун и сам разинул рот. Я его подрезала именно тогда, когда он собирался изречь что-то умное.
— Пока, Моргун.
Хотела бы я сполна насладиться этим моментом. С удовольствием осталась бы и позлорадствовала — а то и добавила кое-что похлеще. Такое, чтобы перепало и парням за соседним столиком. Но слезы вновь подступали к глазам, и я выбежала из зала.
Я ехала и плакала, ехала и плакала. Проползла по Камберуэллу, покружила у «Слона», проскользнула через Саутуорк, переехала мост Блэкфрайарз, под которым бежала гладкая и темная река, и свернула в Сити. И плакала не переставая. Надо было встретиться с родителями Джоэла, попытаться хоть как-то утешить их, а заодно и себя. Но для этого пришлось бы слишком много лгать.
Только выпивка поможет сдержать то, что пульсирует у меня в голове.
Сделав пару глотков и убирая бутылку, «Гленфиддиха» я мельком глянула в зеркальце. Внутри все подскочило, я едва сдержала крик: Джоэл сидел сзади, голова его моталась в такт движению машины, из ноздрей лились сопли и кровь. Я резко нажала на тормоз, его голова качнулась, и я увидела глаза — там, в парке, они были закрыты. Его глаза, некогда такие красивые, были неподвижны, пусты. И мертвы.
Нырнув в тупичок, я выдернула ключ из зажигания, чтобы прийти в себя. Конечно же, ничего не было — просто трещина на скользкой глади реальности, иллюзия, порожденная тенями, страхами и снами наяву.
Когда сердце перестало мчаться как бешеное и дыхание выровнялось, я снова завела мотор и направилась туда, где хотела очутиться больше всего на свете, в единственное место, которое кажется мне настоящим. Дом Ричарда в Крауч-Энде.
Все огни были погашены. Я нажала на кнопку звонка лишь один раз и очень кратко — не хотела будить Дотти, чья спальня расположена как раз над парадным. Прождала с полминуты и позвонила снова. Прошла еще целая минута. Ричард так и не подошел к дверям, и я в отчаянии принялась звонить и звонить. Ничего. Где его носит? Уж теперь-то он точно проснулся!
Я запаниковала — стала колотить в дверь кулаками, закричала в щель для почты:
— Ричард, это я! Открой! Открой эту чертову дверь! Впусти меня!
Наверху зажегся свет. Из комнаты Дотти донесся плач. По лестнице загрохотали шаги. Лязгнула задвижка. Сбросили цепочку. Дверь отворилась, и на меня хлынул поток света.
— Китти… — Он стоял в халате и тер руками голову. Волосы торчали хохолками. Лицо было сердитым, но через мгновение злость сменилась тревогой. — Господи, Китти, у тебя ужасный вид. Что случилось?
— Чаю. Я хочу чашку чаю.
Я пролезла мимо него в дом. Наверху плакала Дотти; я направилась в кухню, предложив Ричарду:
— Может, пойдешь к ней?
Добралась до чайника, налила воду, включила.
— Нет, все в порядке. — Стоило Ричарду произнести это, как Дотти умолкла.
— Ух ты. Ловко. — Я взяла чашку с подставки. — Тебе налить?
— Китти, что происходит?
— Или, если хочешь, сделаю горячий шоколад. Кофеин, насколько я знаю, тебя стимулирует. — Я достала вторую чашку.
— Китти, хватит!
Уязвленная, я резко обернулась — и уставилась на выдолбленную тыкву с кривой улыбкой, красующуюся на кухонном столе.
Ричард доплелся до стола — неловкий, помятый, — сел сам и придвинул другой стул ко мне.
— Присядь на минутку.
— Ладно. — Я нерешительно приблизилась и наклонилась, чтобы поцеловать его в голову. Твоя макушка пахнет подушкой. — Я часто говорила так. Один из милых наших стишков для двоих. И мне сразу стало лучше.
Ричард улыбнулся, но улыбка получилась кривой, как оскал той тыквы, и ее быстро сменило выражение усталости.
— Ты знаешь, который час, Китти?
— Без понятия.
— Почти полдвенадцатого.
— Ох.
— Вот именно — «ох». О чем ты думала, заявившись в такое время?.. Ты что, пьяна?
У меня вырвался слабый смешок:
— Нет. Конечно, нет.
Ричард окинул меня взглядом, отмечая и непривычную вялость, и несвежий вид, и снова посмотрел мне в лицо. Я была на грани истерики.
