Джулия Фэнтон - Королевское приглашение
— Конечно, нелегко. Но мне повезло со сценарием; он называется «Прихожане». Это великолепный материал.
Кристина вкратце обрисовала сюжет будущего фильма и характер своей героини, женщины благородного происхождения, раздираемой тайными страстями.
— И последний вопрос, — сказала Ширли Эдер. — В Голливуде ходят слухи, что у вас есть влиятельные и нежные друзья-мужчины — Никос Скурос и Брет Томпсон. Это правда?
— Никоса Скуроса я знаю с детства, он всегда был дружен с нашей семьей, — заученно произнесла Кристина. — А с Бретом нас связывают чисто профессиональные отношения.
После ухода Эдер принцесса в задумчивости остановилась у окна, из которого открывался вид на голливудский бульвар Сансет. Журналистка нащупала ее слабое место: сможет ли она хоть когда-нибудь сравниться с княгиней Лиссе?
Кристина захлопнула за собой дверь трейлера, не зная, что делать дальше. Она вдохнула тонкий цветочный аромат и подошла к букету роскошных темно-красных роз. Среди цветов была визитная карточка с надписью: «С любовью от Никоса. Желаю удачи». Кристина улыбнулась. Ей нравился Никки. Но он желал подчинить ее себе, а она не хотела подчиняться.
Рядом на столике стоял еще один великолепный букет. «Самой прекрасной принцессе. Сбылась моя мечта работать вместе с вами», — гласила записка с подписью Брета Томпсона.
Раздался стук в дверь. Кристина поспешила открыть.
— Ваше высочество, — торжественно провозгласил ее телохранитель Тьерри, словно дворецкий в замке, — к вам мистер Брет Томпсон.
Актер стоял на ступеньке трейлера, одетый в пиджак с ватными плечами и широкими лацканами, сшитый по моде пятидесятых годов, в клетчатых брюках, белой рубашке и цветастом галстуке. Его набриолиненные волосы были уложены в кок, также пользовавшийся популярностью в пятидесятые годы. Этот стиль как нельзя лучше подходил Брету Томпсону.
— Приветствую вас от имени всей съемочной группы, ваше высочество, — сияя улыбкой, сказал он.
— Зовите меня Кристина. «Ваше высочество» — слишком официально, вы не находите?
Брет кивнул:
— Признаюсь, так будет гораздо проще. Хотел сообщить вам о планах на сегодня. Прежде всего вы отправитесь в соседний трейлер, где вас ожидают парикмахер и гример. Потом с вами хотел поговорить художник по костюмам. После этого приступим к съемкам. Начнем с самой легкой сцены — вы выходите из машины и в ярости бежите за мной. Реплик там совсем немного. Короткая репетиция — и сразу будем снимать. Постараюсь всемерно облегчить вашу задачу.
Кристина с благодарностью кивнула, надеясь, что ничем не выдала своего панического волнения.
Ей предоставили возможность присоединиться к избранным: в трейлере Томпсона собрались сам Брет, второй продюсер Фред Уайзмен и режиссер Хитч Бирнкрант. Они просматривали видеокассету с отснятым накануне материалом.
Увидев себя на телеэкране, Кристина потеряла дар речи. Она представляла свой образ совсем другим. Линии фигуры и черты лица выглядели подчеркнуто выразительными, что делало ее похожей на темпераментную Риту Хейворт и одновременно на мягкую и грациозную княгиню Лиссе.
— Мило… очень мило, — бубнил Брет, прокручивая сцену за сценой. — Каждый кадр лучше предыдущего. Фантастика. Она сказочно фотогенична.
Двое других согласно кивали.
— Но мне казалось… — начала Кристина, вспоминая, как Брет безжалостно критиковал каждый дубль.
— Из вас получится звезда первой величины, — с удовлетворением изрек Брет. — Лично у меня на сей счет нет никаких сомнений.
Когда Кристина снималась в своем первом фильме, Тедди тяжело переживала разрыв с Огги. Она дала себе слово, что не повторит ошибок прошлого. Ни один мужчина — тем более спортсмен — впредь не будет играть на ее чувствах.
Жизнь Тедди шла по заведенному распорядку. Выигрывая турнир за турниром, она возвращалась в пустой номер отеля или шла обедать с отцом. Иногда к ним присоединялся ее спарринг-партнер Мануэль Муньос.
Она равнодушно пробежала глазами заметку в журнале «Ю-Эс-Эй тудэй», где говорилось, что Жак порвал с леди Филиппой и каждый раз появляется в обществе с новой подругой. Этакий светский лев. К чему о нем вспоминать?
На Рождество Тедди полетела к отцу в Коннектикут. Он обещал, что в гостиной дочку будет ждать трехметровая елка, а под ней — груда подарков.
— Если повезет с погодой, съездим в Вермонт покататься на лыжах, — планировал Уорнер. — Можно пригласить Джамайку.
За последние месяцы он заметно похудел, объясняя это тем, что врач назначил ему специальную диету.
— Ты не болен, папа? — встревожилась Тедди.
— Я — болен? Что ты, Медвежонок-Тедди, я здоров, как буйвол, — заявил он. — Кстати, ты слышала, что принцесса Кристина опять снимается в кино? Она с каждым днем становится все более похожей на мать. Княгиня Лиссе была воплощением целой эпохи. По-моему, ее можно считать символом Коста-дель-Мар. Само княжество — это тоже примета прошлого, ни дать ни взять — современный Камелот.
Отец пустился в рассказы о славной костанской истории. Он особо подчеркнул, что в годы второй мировой войны княжеское семейство спасло жизни пяти тысяч евреев и участников французского Сопротивления.
— Я и не знала, что ты так увлекаешься Костой, — сказала Тедди. — Прямо ходячая энциклопедия.
Уорнер смутился:
— Надо же чем-то удивлять родную дочь.
Вечером, пока Хьюстон работал у себя в кабинете, Тедди достала пакеты с рождественскими подарками, приготовленными для отца и Джамайки, и попыталась красиво завернуть их в яркую упаковочную бумагу. Порывшись в шкафу в поисках тесьмы, она решила заглянуть в чулан, где хранились какие-то коробки, рулоны и всякая всячина, в том числе старые теннисные принадлежности Уорнера.
Почему-то ее охватило любопытство. Забыв о том, что ей понадобилась тесьма, она выдвинула ящик из картотечного шкафа, в котором были сложены давнишние письма от агентов и пожелтевшие от времени газетные репортажи с фотографиями. Губы Тедди тронула улыбка. Хьюстон в свое время был весьма напорист, причем не только на корте. Он чем-то напомнил ей Огги, любимца женщин. Прикасаясь к свидетельствам прошлого, Тедди как никогда ощущала свою привязанность к отцу.
Ее внимание привлекла картонная коробка, лежавшая в нижнем ящике, на самом дне. Вытащив ее на свет, Тедди прочла полустершуюся надпись: «Коста». После недолгих колебаний она открыла крышку.
Внутри лежали сотни газетных и журнальных вырезок. Заметки касались самых разнообразных сторон жизни княжества, но главным образом политических проблем. В них сообщалось о внутренних противоречиях, которые на протяжении многих лет раздирали карликовое государство.
