Элизабет Лоуэлл - Рубиновое кольцо
Болотные черепахи – весьма робкие существа. Ничто не могло потревожить их – ни человек, ни аллигатор. Будто подтверждая это впечатление, мимо них пролетела цапля. Она устремилась в траву, ожидая найти что-то съедобное.
Насекомые напали на Уокера, но он старался не обращать на них внимания. Уокер ждал с терпением опытного охотника на болоте. Но не было никакого постороннего звука, никакого внезапного взмаха крыльев птицы, которую вспугнул человек.
Все же он был уверен, что за ним следят с того самого момента, как он ушел из лагеря агентов ФБР. Он также был уверен, что ни Пил, ни Фарнсуорт не способны бесшумно пройти по болоту. Возможно, агенты и завербовали местного опытного человека, но Уокер сомневался в этом.
Прошло десять минут. Двадцать. Тридцать. Уокер ждал. Природа безмолвствовала.
– Должно быть, теряю нюх, – пробормотал он, вышел из тени укрытия и повернул к дому.
За спиной у него мелькнула вспышка и произошло какое-то движение, а потом ничего, только тишина.
Глава 26
Когда Уокер вернулся в дом, он увидел Фейт, стоявшую прислонившись к перилам галереи второго этажа. Солнце позднего утра лилось на землю и на воду, окрашивая все бледным мерцанием золота. Солнечный свет в точности повторял цвет ее волос и слез, только что пролившихся и еще висевших на ресницах.
– Иди сюда, моя сладкая. – Он раскрыл руки и обнял ее. Ее руки обняли его так уверенно, словно вместе они провели уже несколько лет. Эта пугающая непринужденность должна была ее насторожить, но она напомнила себе, что на сей раз знает, что это за игра и какой в ней счет. Уокер честный мужчина. Он не искал большего, чем секс. Но он сейчас с ней, и он ей нужен.
– Это были тяжелые для тебя дни, Фейт, – сказал он. Она кивнула, уткнувшись ему в грудь, а потом вздохнула.
– Я не из-за этого плачу.
– А из-за чего?
– Только что звонили Арчер и Ханна.
Уокер отстранился и посмотрел ей в глаза.
– Что-то случилось дома?
– Нет. Ничего, все очень хорошо. – Слезы блестели на ее глазах и ресницах. Фейт улыбнулась Уокеру. – У них будет ребенок.
Хотя Уокер покачал головой, его улыбка казалась горькой.
– Всегда знал, что этот парень молодчина, – протянул он.
– Это мужская точка зрения. Но ведь вынашивает младенца и рожает его женщина. Все, что он должен делать, – только помогать…
– И охранять от всего. Для него это самое ценное.
Фейт наклонила голову набок и стала изучать его лицо, причем довольно долго.
– Ты серьезный.
– А как же.
– Уокер, ты же не убежденный холостяк?
– Что это значит?
– Ладно, скажи мне вот что. К примеру, ты столкнулся с двумя противниками: один из них мужчина, который хочет поскандалить, а другой – женщина, защищающая своих детей. Чью сторону ты примешь?
Он прижался подбородком к ее голове, вдохнул слабый запах гардений и аромат солнца, и ему захотелось, чтобы жизнь была иной.
– Некоторые женщины не такие, – сказал он. Его холодный тон стал предостережением для нее. Фейт вспомнила, что его собственная мать отказалась защищать своих детей от пьяного дружка. Подумав об этом, Фейт прикусила губу.
– Большинство женщин, к счастью, не похожи на твою мать, – сказала Фейт. – Кто, ты думаешь, охранял детей, когда мужчины уходили на охоту или в крестовые походы? Что Онор, Лианн и Ханна сделали бы с тем, кто угрожал бы их детям?
Уокер почти готов был улыбнуться.
– Лианн отдубасила бы любого, кто дотронулся бы до ее близнецов. Онор и Ханна помогли бы ей.
– Ей бы не понадобилось. Она постоянно тренируется на Кайле. Она даже Арчера кидает время от времени.
Уокер тихо засмеялся:
– Она шустрая малышка. И быстро соображает. Удивительно, простил бы Кайл меня когда-нибудь, если бы узнал, что я видел ее голой, когда она отвлекала охранников?
– На твоем месте я бы об этом не упоминала.
– Сладкая моя, я намного хитрее, чем кажусь.
– Тогда почему ты боишься детей?
Он отступил от нее.
– Кто тебе сказал?
– Ты. Ты приносишь детям игрушки, возишься с ними, но несколько дней назад Арчер почти под дулом пистолета заставил тебя взять Саммер на руки. Почему?
– Я не привык к таким беспомощным существам. Они заставляют меня нервничать.
– Беспомощные. Бедные. Иждивенцы. Вот как ты видишь семью! Ни смеха, ни любви, ни радости разделить обязанности. Это грустно.
Уокер пожал плечами.
– Такова жизнь.
– Твоя жизнь. Твой выбор.
Уокер сжался от неожиданной внутренней боли, как будто кишки его скрутились в тугой узел.
– Я сказал тебе вчера вечером, Фейт: не смотри на меня с этой точки зрения. Все, что я могу дать тебе, – это секс.
– Можешь, хочешь – в итоге нет никакой разницы. – Она посмотрела на него и улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка ее была искренней. – Не волнуйся, мой сладкий, я не набрасываю эскиз кандалов для тебя в своих мечтах. Я знаю, что ты не хочешь большего, кроме того, что между нами есть. И я не жалуюсь. Я не знала, что это может быть настолько хорошо. – Она уткнулась ему лицом в грудь, потом носом в открытый ворот рубашки. – Интересно, кто у них будет – мальчик, девочка или близнецы?
Освободившись, Уокер переменил тему разговора.
– Боже, спаси нас. Близнецы – это ад о четырех ногах.
– Я бы не сказала, что Онор и я настолько плохи. Джастин и Лоу – вот где ужас.
– Вот как? Что ж, может, и твои братья поверят в это со временем.
Фейт засмеялась, потом вспомнила, о чем Арчер говорил по телефону.
– Если уж речь зашла о братьях, то Арчер хочет, чтобы ты ему позвонил. Он говорил что-то о вторичной торговле.
Уокер надеялся, что она не почувствовала, как адреналин хлынул в его кровь. «Вторичной торговлей» Арчер называл русскую мафию.
– Ты сказала Арчеру насчет вчерашнего ограбления? – спросил Уокер.
Она вздохнула:
– Мне не хотелось его расстраивать, он был настолько счастлив, что станет отцом.
– Я ему скажу. Он привык от меня узнавать всякие гадости. Почему бы тебе не лечь и не поспать? Ты мало спала.
– Как и ты.
Уокер улыбнулся:
– Я пытаюсь не думать об этом, моя сладкая. – Он коснулся губами ее шеи. – Если я буду об этом думать, то Арчер не дождется звонка, а ты нисколько не отдохнешь.
– Обещания, обещания.
– Ты когда-нибудь слышала про корешки билетов, по которым можно прийти на стадион, если игру перенесли из-за дождя?
– Да.
– Я даю тебе все билеты.
Через полчаса Уокер еще раз попытался дозвониться до Арчера. Фейт же открыла свой блокнот для эскизов, но через пятнадцать минут убрала его. Ей нужно увидеть что-то новое, чтобы в голове родился новый образ. Старый дом слишком погружен во время и в эмоции. Ей трудно внутренне расслабиться.
