Збигнев Ненацкий - Соблазнитель
И снова мы шли с Иоргом через мощенный камнем двор замка, а ветер раздувал полы наших белых медицинских халатов и приносил острый, соленый запах водорослей. Сквозь шум моря, которое билось о выщербленные прибрежные скалы, до моих ушей доносился чей-то крик, кто-то отчаянно повторял мое имя, но эти голоса тонули в звоне колоколов, а возможно, их заглушало эхо наших неровных шагов, гулко раздающихся под готическими сводами ворот. «Не кричи, – просила меня Барбара, – каждую ночь ты срываешься со стоном, который совсем не напоминает любовные стенания». Фигура Иорга уменьшилась, он становился похож на карлика, но потом снова увеличилась до гигантских размеров, мне казалось, что голова Иорга касается облаков. Мне также представлялось, что он прозрачный, и сквозь него я видел виноград, взбирающийся по шершавой стене.
– Не будьте смешным, дружище. Когда я писал «Декамерон», вы сочиняли «De republikа еmandanda». Вы ведь знаете, что мы любим поминать усопших. «Наш народ так в прошлое вжился, спускался во все могильные склепы, с трупами, с умершими сдружился». O Melibe, deus nobis hec ocia fecit[61], он всегда будет для нас Богом.
Был Вергилий и был Гораций, и существует также еженощная случка. Бывают матрицы более твердые, чем сталь, тверже, чем эти готические станы. Не исследуйте механизм подводной лодки, если вы хотите понять «Ветер с моря». Скорее, нужен фимиам. Прошу вас нюхать его так долго, пока на вас не снизойдет откровение. Знание продолжает оставаться в тупике, кроме того, оно герметично и замкнуто само в себе. Лучше почаще беседуйте с умершими королями и дуйте в золотой рог. «Obnubilatio lucida», [62] – кричите вы?
Конечно, сумеречное состояние бывает, но медицина не знает понятия «Доктор Джекилл и мистер Хайд». Это всего лишь литература. Человек не может раздвоиться до такой степени, чтобы попеременно появлялось двое людей. Само собой разумеется, что в явном помрачении в определенной степени доходит до раздвоения личности. Из показания свидетеля Федора Достоевского мы знаем, что Раскольников неоднократно испытывал состояние помрачения, страдал от головных болей и до момента совершения преступных действий у него дрожали руки. После совершения убийства «он был в полном уме, затмений и головокружений уже не было, но руки все еще дрожали». Прошу обратить внимание на момент, когда обвиняемый обыскивал квартиру ростовщицы сразу же после совершения преступных действий: «Но какая-то рассеянность, как будто даже задумчивость, стала понемногу овладевать им; минутами он как будто забывался или, лучше сказать, забывал о главном и прикреплялся к мелочам». И дальше: «Он плохо теперь понимал себя; чем дальше, тем хуже. Он помнил, однако, как вдруг, выйдя на канаву, испугался». И дальше: «Не в полной памяти он прошел и в ворота своего дома; по крайней мере, он уже прошел на лестницу и тогда только вспомнил о топоре». И дальше: «Войдя к себе, он бросился на диван, так, как был. Он не спал, но был в забытьи (…). Так пролежал он очень долго. Случалось, что он как будто и просыпался, и в эти минуты замечал, что уже давно ночь». Уважаемый суд! В некоторых сумеречных состояниях поведение больного может быть до такой степени сконцентрировано, а его мыслительные способности формально упорядочены, что неспециалисты иногда не замечают в больном ничего странного. Больной способен выполнять сложные задачи, путешествовать, работать на предприятии, совершать преступления и заметать после них следы. Однако все его действия противоречат характерологическому облику и темпераменту данной личности. После выхода из сумеречного состояния случается частичная или полная амнезия или, другими словами, утрата памяти о совершенных поступках. Уважаемый суд! Не вызывает сомнения тот факт, что Раскольников не был по своему характеру преступником – наоборот, он испытывал отвращение ко всякому насилию. Страшное преступление им было совершено как бы вопреки своей натуре. Принимая во внимание тот факт, что у Раскольникова, возможно, была височная эпилепсия, у него могло произойти – как это литературно называется – раздвоение личности. Он, человек по природе своей мягкий и жалостливый, неожиданно оказался способен совершить чудовищное преступление, а потом, в конце концов, вернулся к своему образу жизни. После выхода из сумеречного состояния он не смог вспомнить все свои действия, у него оставались островки беспамятства, которые свидетель Достоевский приписывал временной потере сознания. Впрочем, уже в момент совершения преступного акта на какое-то время могло вернуться его обычное состояние, отсюда одни впечатления накладываются на другие. Были моменты, когда он не знал, кто он, где находится и что делает. Как говорит свидетель Достоевский, Раскольников «до того уже потерял способность сообразить что-нибудь, что прямо подошел к дворницкой и растворил ее. Если бы дворник спросил его: „Что надо?“ – он, может быть, так прямо и подал бы ему топор. Но дворника опять не было…». Прошу обратить внимание на явный автоматизм поведения обвиняемого Раскольникова. Инструмент преступления он не бросил где попало, а отнес на место в дворницкую и прикрыл поленом. В Раскольникове победила врожденная для его нормального состояния большая честность, поэтому «взятый взаймы» инструмент он отнес на место, чтобы вернуть хозяину. Уважаемый суд! Вам известен пример человека, который любил жену и детей, но однажды ночью встал с кровати, взял топор, убил их и спокойно лег спать. Утром он ничего не помнил и был потрясен содеянным. В сумеречных состояниях больной не способен руководить своими поступками, а тем самым не должен подвергаться наказанию. В таких случаях мы также не рекомендуем помещать человека в стационар. Современная медицина, в принципе, не знает случаев, чтобы явное помрачение могло повториться, хотя и не исключает такой возможности. В нынешней ситуации я предлагаю использовать исключительное смягчение наказания, согласно статье уголовного кодекса, которая говорит…
Ганс Иорг открыл дверь камеры Раскольникова.
– Можете идти, – сказал он мягко. – У ворот клиники вас ждет Соня.
У меня глаза были полны слез. Плакал также и Ганс Иорг. Сквозь слезы фигура Раскольникова расплывалась как в тумане, неотчетливо видимая, она удалялась все дальше и дальше.
– Почему вы не хотели стать психиатром, господин Эвен? – сказал он, обратившись ко мне. – Нами пугают, это правда, но ведь мы делаем много хорошего.
– Но «Постороннего» вы не выпустили, – напомнил я.
– Действительно. Однако его не умертвили. Вы помните его потрясающее равнодушие, его замечательное ощущение чуждости? Тут представлены три основные проявления шизофрении: аутизм, аффективная тупость, диссоциация. Следующие симптомы – это обман зрения, мания величия и бред отношения. Аутизм «Постороннего» прекрасен, неповторим. Или это его притупление чувств. Он даже не помнил, когда умерла его мать, вчера, сегодня или позавчера. Но время торопит, доктор Эвен. Прежде чем петух прокукарекает три раза, мы все должны исчезнуть. Вот следующая камера. Здесь живет герой «Падения».
