Джули Гаррат - Согласие на брак
Последнее время Эми вовсе перестала понимать его, но старалась не придавать этому значения, относя все на счет дурного расположения духа, в котором он пребывал после смерти Дункана Уорда. Она знала, что дядя Джиф тяжело переживает утрату старого друга. Возможно, ему теперь было вдвойне тяжело примириться с мыслью, что скоро она выйдет замуж и оставит его одного. Но ведь у него оставались Лиззи и Джон Грэм, успокаивала она себя. И потом, не на край же света она уезжает. От Хаттона-на-Дейле до Уайдейл-холла рукой подать.
Рукой подать! Боже, спохватилась Эми, если она не прибавит ходу, Ричард ее догонит. По пути она то и дело останавливалась, слишком уж много соблазнов было вокруг: зеленые живые изгороди, певчий дрозд, самозабвенно выводящий трели в придорожных кустах, пасущиеся на отлогом склоне холма овцы. Не раз и не два приходилось ей брать в руки видеокамеру, которая теперь лежала в притороченной к багажнику сумке. Вечером она хотела сменить батарейки и еще намеревалась напроситься в гости к Ричарду – переписать фильм на стандартную кассету, чтобы затем отправить ее в Америку.
Подъезжая к мосту через Эстон-ривер, Эми бросила взгляд в сторону рощи, за которой угадывались очертания старой церкви. Несколько недель назад Ричард нанял рабочих, которые теперь вовсю трудились над ее восстановлением. Она решила, что успеет на минуточку заглянуть туда, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Оставив велосипед под деревом у моста – Ричард непременно заметит его, когда будет проезжать мимо на своем "лендровере", – она вприпрыжку побежала вниз по зеленевшему свежей травой склону.
В тот день в церкви никого не было. Эми знала, что рабочие, как правило, приходят на выходные, когда там бывает Ричард, руководивший ходом работ. До их окончания было еще далеко, однако весь мусор уже вывезли, и место постепенно приобретало прежний опрятный вид. Дыры в стенах уже заделали, оставив стрельчатые проемы окон, в которые вскорости должны были вставить рамы.
Эми зашла внутрь, осторожно ступая между ящиков с плиткой для пола и черепицей, между штабелей, в которые были сложены длинные, выструганные добела доски и массивные дубовые двери, плотно обтянутые полиэтиленом. Она подняла голову. Под потолком над нефом тянулись пережившие пожар огромные балки; уже были возведены стропила и обрешетка, покрытая на случай непогоды рубероидом, отчего в церкви царил полумрак.
Внезапно в глубине вспыхнул свет. Эми на мгновение зажмурилась и испуганно обернулась. – Кто здесь? – громко спросила она. Где-то в далеком конце церкви, наверху, где прежде был алтарь и где теперь возводили галерею хоров и восстанавливали орган, послышался шорох.
– Эми? Это вы?
Эми про себя чертыхнулась. Этот голос мягкого шотландского тембра она не спутала бы ни с каким другим, он мог принадлежать только одному человеку, Марку Пауэллу.
– Мистер Пауэлл? Вы здесь?.. – Эми сделала несколько шагов вперед и остановилась как вкопанная, увидев свисавшую из проема строительного люка галереи пару ног в черных джинсах и кожаных башмаках. Наконец Марк повис, держась за края проема одними руками, а в следующее мгновение спрыгнул на пол, от которого его отделяло фунтов шесть или семь. Вслед за Марком прилетела его фотокамера, которая, однако, ударившись о его грудь, повисла на кожаном ремешке.
– А чем вас не устраивала лестница? – спросила Эми и невольно удивилась, откуда в ее словах столько желчи. Но она ничего не могла с собой поделать; меньше всего она рассчитывала встретить здесь этого человека.
– Лестница только на первый взгляд крепкая, – ответил Марк. – На самом деле ее еще не закрепили. На этих ступеньках можно шею сломать. Поэтому я предпочел воспользоваться люком. Здесь везде так – сплошные недоделки. Так что советую вам смотреть под ноги и ни до чего не дотрагиваться. Хотите совет? За вашими рабочими нужен глаз да глаз…
– Мистер Пауэлл, я не нуждаюсь в ваших советах, – холодно заметила Эми. – А если вы нечаянно разобьете себе голову, когда будете в очередной раз совать свой нос в чужие дела, не жалуйтесь, сами виноваты.
– Я не хочу, чтобы кто-то разбивал себе голову. Поэтому и предупредил вас. Вот и все.
– Дядя Джиф разрешил вам находиться здесь?
– Он дал понять, что перед отъездом я могу погулять по окрестностям и сделать несколько снимков.
Эми оживилась.
– Так вы сегодня уезжаете? Так скоро? – лицемерно спросила она.
– Вас, похоже, это обстоятельство ничуть не огорчает, скорее наоборот, – промолвил Марк, отряхивая с джинсов опилки и проверяя, цела ли камера.
Эми равнодушно пожала плечами.
– Какое мне до этого дело?
– Действительно, какое?
– Вы уладили дела с дядей?
Он внимательно посмотрел на нее и, не скрывая досады, ответил:
– К сожалению, нет.
– Вот как?
– Эми, все не так просто…
– Мне неинтересна цель вашего приезда, – отрезала Эми. – Если дядя Джиф хочет иметь свои маленькие секреты, что ж, дело его.
– Едва ли речь идет о маленьком секрете!
– Послушайте, мне пора. Я должна идти. – Разговор, как и сам этот человек, был ей неприятен. И хотя она немного лукавила, ей было бы любопытно узнать, зачем дяде Джифу понадобилось встречаться с этим типом, что-то подсказывало ей, что она может услышать от него то, чего предпочла бы не знать.
Уж не метит ли он в преемники Дункана Уорда? – гадала она. При этой мысли она ощутила легкое подташнивание, которое поспешила объяснить для себя тем, что просто проголодалась. Она боялась признаться, что причина может быть в чем-то другом. Она не имеет права судить, убеждала она себя. Люди вольны в своем выборе. Эми всегда придерживалась либеральных взглядов на проблему гомосексуализма. Теперь, когда неожиданно выяснилось, что эта проблема касается и ее семьи, ей приходилось срочно пересматривать свои принципы.
Марк догнал ее и, схватив за руку, резко повернул, так что они оказались лицом к лицу. Эми вдруг заметила, что в церкви больше нет того затхлого запаха плесени и влаги, какой стоял в ней до ремонта, в нос ей ударил аромат свежеструганной древесины и сухих опилок. Марк сильнее стиснул ее руку.
– Эй, в чем дело? – спросил он. – Почему вы убегаете от меня?
– Я не убегаю. – Эми попыталась высвободить руку. – Послушайте, пустите же меня наконец.
Марк отдернул руку, точно ошпаренный.
– Эми, – сказал он, – мне действительно необходимо поговорить с вами. Мне нужно вам кое-что сообщить. – Он сдвинул брови и рассеянно пригладил пятерней черные как вороново крыло волосы. – Черт, как это, однако, непросто. Даже не знаю, как сказать…
– Можете не стараться, – заметила Эми. – Я вижу вас насквозь. Полагаю, вы хотите сказать мне, что на днях переезжаете в сторожку, в которой ранее жил Дункан Уорд.
