Барбара Бреттон - Один-единственный

На шестой день Изабель села в машину и отправилась на Манхэттен, на ежемесячный осмотр у акушера, которого порекомендовала ей доктор Маккэфри.

— Все идет точно по графику, — сказал врач. — Продолжайте делать все то, что вы и делаете.

Домой она возвращалась в смятении. «Скажи ему», — настаивала Мэксин. «Должен же мужик знать, что он вот-вот станет отцом», — ворчал Иван. «Чего ты дожидаешься? — терзала ее собственная совесть. — Скажи ему!»

И принцесса набрала его номер, как только добралась до коттеджа. Если она правильно разобралась с часовыми поясами, то в Токио должно быть четыре часа утра.

— Прости, если я разбужу тебя, Бронсон, — бормотала она гудящей трубке, когда оператор соединил ее с номером Дэниела. — Но по крайней мере я знаю, что ты дома.

Трубка пропищала десять раз, двадцать, двадцать пять… Изабель резко шлепнула ее на телефон. Так сколько там должно быть? Четыре утра? Она снова набрала номер. На сей раз терпения хватило на тридцать гудков. С тем же результатом.

— Хотите оставить сообщение? — спросил телефонный оператор.

— Нет, — рявкнула она. Все равно японцы слишком вежливы для такого сообщения, которое она хотела бы оставить.

— Я был на Хоккайдо, — сказал Дэниел, когда они созвонились через несколько дней. — У черта на рогах.

Изабель смахнула глупые смешные слезы.

— А я так волновалась.

— Ты, принцесса? А я уж представлял себе, как ты швыряешь телефонный аппарат в окно.

— Сначала, после первых четырех звонков, я именно это и хотела сделать. Но потом начала переживать.

— Я рад это слышать.

— Что именно? Что я беспокоилась о тебе?

— Ну да, — сказал он. — Значит, тебе небезразлично, где я и что со мной.

Вот оно! Настал момент!

— Бронсон, есть одна вещь…

— Эта вещь не может подождать до следующего разговора, принцесса? Хастингс уже на пороге. Мы должны с ним мчаться на самолет в Киото. Там у нас важная встреча.

Изабель вздохнула. Что ж, может, это знак свыше.

— Ладно, Бронсон, поговорим в другой раз.

В конце концов ведь молчала же она все шесть месяцев!

Дэниел должен приехать домой в середине мая. За оставшиеся до той поры восемь недель она придумает, как сказать ему, что он скоро станет отцом.

— Хастингс отлично поработал, — сказал Дэниел, только что составивший второй текущий отчет за апрель. — Мы опережаем график. К концу моей командировки дела пойдут полным ходом.

— Надо отдать тебе должное. — Несмотря на разъединяющие их мили, голос Мэтти звучал отчетливо. — Еще год назад я не дал бы за это твое предприятие и ломаного гроша. Но ты оказался прав, сынок. Не будь Малро такой пронырой, я бы посоветовал тебе предпринять еще одну попытку в Перро.

Дэниел щелкнул замочком папки и запихнул ее в толстый портфель.

— Ну, а как дела дома?

— Пэтти на сносях.

— Опять?!

Старый Бронсон рассмеялся:

— Она заявила, что на сей раз непременно родит мальчика.

Дэниел ощутил давно знакомый укол где-то под ребром слева. Похоже на укол зависти.

— Ты меня слышал? — крикнул Мэтти с другого конца линии.

— Прости, папа, плохая связь. Так что ты говоришь?

— Я говорю, что, кажется, на днях видел Изабель на углу Мэдисон и Тридцать третьей.

Неприятные ощущения в подреберье усилились.

— Наверное, ты ошибся, папа. Она где-то далеко от Нью-Йорка наслаждается природой.

— Во всяком случае, я видел женщину, очень похожую на нее. Представь себе, в «линкольн-таун-кар» на заднем сиденье! Сначала мне даже показалось, что это моя машина. Именно поэтому я и обратил на нее внимание. Но потом увидел красавицу с густыми темными волосами.

— Ну, в мире полно красивых брюнеток, — возразил младший Бронсон и тут же принялся убеждать сам себя: «Нет-нет, это не могла быть принцесса. Она ведь где-то в деревне. Уж тут она не стала бы меня обманывать».

— Да, брюнеток много, — согласился Мэтти, — но только одна из них так особенно встряхивает головой, демонстрируя красоту своих волос.

— Не замечал, — проворчал Дэнни и снова добавил про себя: «Черта с два я не замечал!»

— Ну ладно, — послышался спокойный голос отца. — Это я просто так. Забудь, что я говорил. Наверное, мне нужно купить новые очки.

Едва Мэксин с Иваном уселись за накрытый на террасе стол, собираясь вкусить горячий обед из говяжьих отбивных, тушеной капусты и картошки, как кто-то позвонил в дверь.

— Неужели нельзя насладиться едой, чтобы тебя постоянно не дергали? — проворчала Мэксин, в сердцах швырнув салфетку на край стола. — Сейчас пошлю этого посетителя куда подальше, не успеет и рот свой открыть. — Давай, только быстрее.

Раздался второй звонок, и Мэксин распахнула дверь, уже приготовившись к суровому отпору. Перед дверью на коврике стоял человек. Он был довольно высок, довольно крепок, у него была густая шапка седых волос и широкая улыбка. Кого-то он напоминал Мэксин, но кого, она никак не могла понять.

— Здравствуйте, — сказал нежданный гость, протягивая ей руку. — Вы, наверное, Мэксин. Я много о вас слышал.

Мэксин уже достаточно давно жила в Нью-Йорке и потому с подозрением взглянула на незнакомца.

— Ну а вы кто будете?

— Мэтти, — ответил он и крепко пожал ей руку. — Я Мэтти Бронсон.

— Отец Дэниела? Он кивнул:

— Отец. И горжусь этим.

— Да, у вас прекрасный мальчик.

— Да, прекрасный.

Два проницательных взгляда встретились. Собеседники внимательно осмотрели друг друга.

— Изабель дома? Мэксин покачала головой.

— А скоро она вернется? Мэксин снова покачала головой.

— Она что, уехала? Мэксин замялась:

— Можно сказать так.

— А как еще можно сказать, мисс Нисом?

— Она так гневлива, мистер Бронсон. Уж и не знаю, что она может учудить, если я скажу вам правду.

— Мой сын не менее суров, мисс Нисом. Он продаст все мои акции в «Брон-Ко», если только узнает, что я приезжал к вам.

Мэксин обладала сердцем романтика и душой настоящей свахи, и потому она сразу же правильно оценила ситуацию.

— Идемте, мистер Бронсон, я расскажу вам все, если только вы обещаете хранить секрет.

— Зовите меня Мэтти.

Ирландка улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки.

— А вы меня — Мэксин.

Усадив гостя за стол, она рассказала ему все о своей воспитаннице, начиная с самого главного на сегодняшний день события и заканчивая тем, какого цвета салфетки предпочитала Изабель на обеденном столе.

— Ну и наломали они дров! — покачал головой Мэтти.

— Это уж точно, — подхватила Мэксин. — Но оба так упрямы, что ни в какую не согласятся признать это.