Зоэ Арчер - Сладкая вендетта

– Не надо, – прорычал он. – Тебе нет нужды морочить мне голову таким манером, чтобы удержать.

Выражение ее лица изменилось с затуманенного желанием на растерянное, а потом и вовсе взбешенное.

– Я ошибалась, – сердито сказала она. – Я защищала перед всеми твой интеллект, но оказывается, ты величайший в мире придурок.

Еще до того, как Джек успел раскрыть рот, она распахнула дверь с такой силой, что та ударилась о стену, и выскочила из комнаты.

Через несколько секунд в комнату Джека примчался Саймон. Он схватил Джека за грудки и прошипел:

– Что ты сделал, черт тебя побери?

Губы Джека искривились.

– Помнишь, я говорил, что умею читать? Оказалось, что не умею. – Из его горла вырвался скрипучий горький смех. – Ни единого чертова слова.

Ева и Джек наблюдали за фасадом борделя миссис Арам, стоя в тени на другой стороне улицы. Ночь была бедна на события – они вели наблюдение уже полчаса, и за это время в дверь борделя не постучался ни один клиент.

– Куда, к черту, все подевались? – пробормотал Джек.

– Может быть, лондонские джентльмены внезапно почувствовали тягу к высокоморальному поведению?

Джек недоверчиво фыркнул, из чего стало ясно, что он считает это предположение невероятным. Они снова погрузились в напряженное молчание. Ева сгорала от нетерпения подойти к двери борделя, толкнуть ее и войти внутрь. Однако они не могли этого сделать, пока не были убеждены, что количество охранников сократилось. К счастью, слежка не предполагала, что им нужно много разговаривать. Ева сомневалась, что смогла бы сказать Джеку хоть что-то, что не прозвучало бы сердито и не выдало то, как глубоко ее ранили его подозрения. Она не могла дать ему в руки такую власть над ней. Ева всегда считала, что должна защищать себя, и обвинение, которое ей бросил Джек, только укрепило ее в этом убеждении. Буквально на секунду поддавшись слабости, она осталась с кровоточащей раной. Больше мисс Уоррик не совершит такой глупости.

– Ева… – начал Джек, но замолчал, потому что недалеко от заведения миссис Арам остановился экипаж.

Из него вышел неизвестный им мужчина. Он посмотрел по сторонам и только после этого приблизился к борделю. Судя по шляпе и покрою костюма, это был какой-то преуспевающий банкир. Он негромко постучал в дверь набалдашником своей трости, и та почти немедленно открылась. Ева вздохнула с облегчением – теперь у двери стоял один охранник, а не два, как было в прошлый раз. Охранник коротко поговорил о чем-то с клиентом, потом отступил в сторону, пропуская его в дом.

После того как дверь закрылась, Ева поправила вуаль на шляпке и надела перчатки, чтобы выглядеть аккуратно и респектабельно. Удовлетворенная результатом, она повернулась к Джеку и принялась разглаживать лацканы его сюртука. Внезапно ее рука замерла в воздухе. «Что я делаю? Суечусь вокруг него, как внимательная жена».

– Пора идти добывать улики, – бросила Ева и отвернулась.

Они перешли улицу и пошли по дорожке к парадной двери, Джек поддерживал мисс Уоррик под локоть. Сердце Евы учащенно забилось. Гнев, предвкушение работы, близость Джека, его прикосновение – все это вместе действовало на нее. Поднимаясь по ступеням, она сделала несколько глубоких вдохов. Нельзя, чтобы из-за ее внутреннего смятения пострадало дело.

Они остановились перед дверью. Джек выдохнул и потянул шеей из стороны в сторону, как будто готовился к драке. Даже в респектабельном клетчатом костюме и с напомаженными и зачесанными назад волосами он все равно напоминал боксера, которым был раньше. Ева не хотела любоваться тем, с какой естественностью он носит свое большое сильное тело, решимостью, горящей в его глазах, и еще тысячью мелких деталей, вызывающих у нее восхищение. Но что она хотела и что делала в действительности – это были две очень разные вещи.

– Готова, женушка? – спросил Далтон.

Еву пугало, что ей очень нравится слышать из его уст такое обращение, особенно после того, что он наговорил раньше.

– Начинаем.

Джек посмотрел на нее непроницаемым взглядом и постучал в дверь. Дверь открылась. На пороге стоял охранник – крупный детина с лицом, которое, казалось, расплющили бетонной плитой.

– Вам кого? – спросил он.

– Мы пришли за клубникой, – ответил Джек.

Прищурив крошечные глазки, детина пристально рассмотрел Джека, потом стал разглядывать мисс Уоррик. Ева одарила его самой неуверенной улыбкой из своего арсенала, точно такой, какой улыбнулась бы женщина, ступая на неизведанную территорию. Охранник, по-видимому, удовлетворился, потому что отступил назад и открыл дверь шире.

– Ладно. Проходите в салон и поговорите с хозяйкой дома.

Ева с Джеком прошли в холл. Он выглядел так же, как холл дома любого успешного бизнесмена, – здесь была и подставка для зонтиков, и большая вешалка из красного дерева, и вазы со свежими цветами. По коридору плыли звуки фортепиано и трели женских голосов. Центральная лестница вела на два верхних этажа, по-видимому, там девушки и выполняли свою работу. Где-то в этом доме находилась личная комната Рокли, и в этой комнате они должны были найти сейф, в котором хранились доказательства его преступлений.

– Вам сюда, – сказал охранник, показывая дальше по коридору.

Ева и Джек переглянулись. Они могли рвануть за тем, что им нужно, прямо сейчас, но тогда на них набросился бы весь дом. Лучше обойтись по возможности без борьбы.

«Немезида» рисковала, отправляя сюда Джека, а не Саймона или Марко. Далтона могли здесь помнить как бывшего телохранителя Рокли и узнать. Но он знал планировку борделя и то, как поведут себя охранники в случае опасности. Хотя Ева надеялась, что до этого не дойдет.

Они прошли про застеленному ковром холлу и вошли в салон. Обстановка по-прежнему походила на дом бизнесмена: темная мебель, обои в цветочек, мягкие кресла и диван. За исключением того, что тут и там бродили, сидели или полулежали около дюжины девушек в неглиже. Три молодые женщины играли в карты, одна девушка сидела на коленях у мужчины и лениво забавлялась с его усами, еще одна, с крашеными рыжими волосами, играла на пианино. Играла на удивление хорошо, и это удручало. Ева легко представила, что она дочь какого-нибудь клерка и ей дали благопристойное образование, научив музыке, рисованию и французскому, но она где-то оступилась, и грехопадение привело ее в это место. Остальные девушки откровенно скучали, украдкой позевывая. Их возраст было трудно определить из-за большого количества косметики, но некоторым было не больше пятнадцати.

Появилась женщина постарше, одетая в красные шелка.

– Добро пожаловать, сэр… – она посмотрела на Еву, – и мадам.