Наталия Рощина - Прогулка без морали
— Нет, не припоминаю.
— Младше меня, а сказки позабыла.
— Ладно, тоже мне, разница в возрасте.
— Как бы там ни было, я считаю, что муж должен быть старше своей супруги.
— Почему так? — Валя без аппетита доедала свою порцию творога, запивая обезжиренным кефиром.
— Мужчина — непоколебимый столп. Он безоговорочный диктатор. Как бы завуалированно это не выглядело. Гораздо легче повелевать, ощущая себя старше избранницы.
— Неужели настолько важно повелевать? — Валя была крайне удивлена. За столько времени знакомства она впервые слышала от Вадима подобные утверждения. Он говорил искренне, от души. Внешне он выглядел расслабленно и совершенно не предполагал, насколько поразил жену.
— Конечно. Только все нужно делать с умом. Валя поднялась из-за стола, убрала за собой посуду.
Она явно была недовольна услышанным. Ей казалось, что ее унизили. Не говоря прямо, указали место у ног всесильного владыки-мужа. При всей любви к Вадиму видеть себя в этой роли она не хотела. Надо же оказаться таким прямолинейным, мягко говоря. Найти самое неудачное время для прояснения своего отношения к женщине. Он даже не задумывается, какое впечатление производят его слова. Он не предполагает, что ей может что-либо не нравиться. Она настолько часто восхищалась всем, что он делал и говорил… Сама виновата, некого винить.
— Надеюсь, наша разница в возрасте не помешает тебе помыть за собой посуду. Мне пора отдыхать. Было очень приятно слушать ересь. Никогда не замечала за тобой такой узколобости, прости. Это самое мягкое слово, пришедшее в голову. Спокойной ночи.
Вадим перестал жевать. Он застыл с недоуменным выражением лица, глядя вслед медленно удаляющейся жене. Она шла, тяжело переставляя ноги. Через минуту Валя скрылась в проеме двери.
— Эй, эй, мы так не договаривались. Нечего переходить на личности. Что с твоим чувством юмора, Сергеевна? — прокричал он, но в ответ не услышал ни слова. Белов недовольно поморщился и чертыхнулся. Нашел время откровенничать. Она последнее время совсем не отличает белое от черного. Он поднялся и зашел в комнату.
Валя переодевалась, прежде чем лечь в постель. Она мельком взглянула на Вадима, начала заплетать волосы в длинную, тяжелую косу. Она делала это каждый день, но всякий раз Белов наблюдал за нею, словно она совершала таинство.
— Послушай, я не хотел тебя ничем обидеть. В нашей семье нет никаких делений на хозяина и подчиненных. Неужели ты настолько задета общими фразами?
— Не надо, Вадюша. Ты сказал, что думал, а теперь пытаешься пятиться назад, как рак. Но ведь это не так.
— Ты сейчас все воспринимаешь неадекватно. У нас прекрасная семья, каждый занимается своим делом. Никто не навязывает способов существования, и именно это ценно. Что ты берешь в голову слова о приоритете мужчины. Я сформулировал общепринятую точку зрения, только и всего.
— Кем принятую, Вадим, кем?
— Что ты цепляешься к словам, нельзя так, честное слово! Хочешь обижаться — ради бога. Ты — взрослый человек, не собираюсь тебя учить. Валюша, перестань, я не хочу никаких семейных сцен. Оставайся такой, какой ты была, когда мы познакомились.
Валя закончила заплетать косу. Легла на раздвинутый диван и с интересом посмотрела на мужа. Ей было забавно узнать, что он думал о ней тогда, потом после первой близости и когда они стали семьей. Она так прямо об этом и спросила. Вадим сел напротив нее в кресло.
— В первые минуты знакомства я понял, что передо мною не изнеженная, капризная маменькина дочка. Не городская фифа, а самостоятельная, красивая девчонка, рядом с которой легко. Позднее к уважению прибавилось возрастающее желание обладать. Это так природно, согласись? Я считаю, что между мужчиной и женщиной невозможны дружеские отношения. То есть они могут быть на определенном этапе. Но рано или поздно они переходят в плотскую стадию. Правда, есть одно важное условие — обоюдное желание. Иначе продолжения не будет. То, что мы стали близки, определило дальнейшее развитие событий. Я рад, что мы вместе. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство и ты перестала дуться.
— Это не любопытство — необходимость. За все время я впервые услышала о твоем отношении ко мне. Без приколов, подначек. Мне нужно было об этом спросить.
— Валюша, милая, я всегда считал и считаю тебя особенной. Говорю, что ты, именно ты создала в доме непринужденную, уютную атмосферу. Я бегу домой после работы, хотя повод задержаться можно найти всегда. Мне нравится мое новое положение. Я впервые ощущаю общность, близость, особенные отношения. Я благодарен тебе.
— Я бы не хотела, чтобы годами продолжающиеся отношения на самом деле не существовали. Хорошо, ты полил достаточно бальзама мне на раны. К утру они затянутся. Спокойной ночи, разболелась голова. Попытаюсь заснуть. Ляг рядышком, тогда я точно через пять минут буду бродить во снах.
Вадим прилег рядом, поверх одеяла. Валюша, полусидя, закрыла глаза. Мягкая, теплая рука коснулась ее головы, поглаживая блестящие волосы. От этих прикосновений стало спокойно, легко. Показалось детской выходкой обида на сказанные мужем слова. Мужчина и женщина всегда будут разговаривать на разных языках. Они говорят много, часто одновременно. И только тогда, когда один делает паузу, возможно взаимопонимание. Это была уже Валина теория, но делиться ею с кем-либо она не считала нужным. У каждого должен быть свой способ выживать. Через несколько минут Валя действительно мирно спала. Белов осторожно поднялся, выключил общий свет и включил настольную лампу. Его день сегодня начался рано, и он уже чувствовал усталость. Было начало десятого. Предстояло еще немного позаниматься, завтра предстоит встреча с научным руководителем, а во второй половине дня в офис должен приехать заказчик. Какой-то крупный научно-исследовательский институт собирается открыть заказ на изготовление шести компьютеров. Это приятно. Потихоньку дело сдвигается с мертвой точки. Огромное количество людей пользуется услугами их электронной почты. Костя мотается по командировкам, пробивая каналы дешевой комплектации. Бухгалтер ведет одному ему понятную документацию, благодаря которой реальное финансовое положение фирмы было известно только руководству. Белов почувствовал, что хочет курить. Всегда так, когда думает о чем-то неприятном для себя. Последнее время зависимость от сигарет стала сильнее. Раньше, возвращаясь домой, он забывал о существовании табака, а теперь хотелось сделать хоть пару затяжек. Потихоньку выйдя из комнаты, Вадим зашел на кухню, открыл окно и закурил. Сделав несколько затяжек, щелчком выбросил остаток сигареты. Неприятный привкус во рту привел Белова в ванную, где он с удовольствием почистил зубы. Вернувшись в комнату, сел за стол. Нужно было подготовиться к предстоящей встрече с научным руководителем. Написанное в конспекте воспринималось с трудом. Вадим заставлял себя вчитываться в ровные строчки, расчерченные схемы. Мысли постоянно уносили его то к проблемам фирмы, то к предстоящему пополнению в семье. Последнее беспокоило больше. Он не мог до конца осознать ту ответственность, которая ляжет на него с появлением сына. Вадим улыбнулся, посмотрев на спящую Валю. Пусть характером он будет похож на нее. Такой же добрый, сильный, волевой. А внешне — на него. Как ни крути, а о том, что Вадим Белов — красивый мальчик, он постоянно слышал с малых лет. Все, кто приходил к ним в дом, всегда отмечали необыкновенно четкие, правильные пропорции его лица и тела. Галина Матвеевна складывала пальцы у него за спиной, когда начинался поток очередных хвалебных слов в адрес сына. Отец относился к его внешности спокойно. Он постоянно переводил в шутку комплименты и настаивал на том, что главное — внутренний мир. Именно он определяет подлинную красоту. Душевная чистота, светлые помыслы, целеустремленность — вот главное для мужчины. Конечно, немножечко везения. Часто важно оказаться в нужное время в нужном месте. Вадим с детства помнил долгие разговоры с отцом на эту тему. Белов-старший рассказывал о моментах своей жизни, делился опытом. Он всегда был и остается прекрасным рассказчиком. Вадим советовал ему записывать свои впечатления о людях, жизни, событиях. Он был уверен, что Петр Петрович мог бы стать автором не одной увлекательной книги. Тот действительно писал, но лишь научные труды. В них он вкладывал свой долгий опыт врача-практика. Он и от сына хотел той же углубленности, безукоризненного знания предмета. Ни в чем не любил поверхностного, напускного, сказанного только для того, чтобы произвести впечатление.
