Наталия Рощина - Лучше не бывает
– Как ты жестока, Полина!
– У меня были хорошие учителя.
– Тем не менее к отцу ты до сих пор испытываешь нежные чувства.
– Если бы ты знала, сколько раз он предлагал мне жить с ним…
– Ложь! Он мог быть твоим отцом, оставшись в семье! – взвизгнула Маргарита Петровна.
– Отцом – может быть, но не твоим мужем!
Полина рвала все нити. Они с матерью никогда не были близки. В этом смысле ничего не изменилось, когда Полина переживала личную драму. Гибель Шахова перечеркивала все ее мечты. Буквально через несколько дней после похорон Маргарита Петровна была настолько неделикатна, что позволила себе заметить:
– Этот мужчина никогда не был тебе верен. Такие или женятся сразу, или не женятся никогда. Как я понимаю, он нашел единственный выход, чтобы не связать себя узами брака… Выход, надо признаться, не самый лучший, но ему было виднее.
Полина не могла поверить, что мать способна на такой цинизм. Отвечать ей не стала, потому что не было сил. Горе сломило ее. Единственная подруга, которая могла ей посочувствовать, каждый раз принимала ее со всеми проблемами, истериками, отчаянием, была далеко. Но даже она в те скорбные дни не смогла бы воспринять ту лавину отчаяния Полины. Оно угрожало раздавить ее своей непомерной тяжестью. Осознать потерю любимого человека оказалось самым большим испытанием. К Полине вернулся страх, пришедший из детства, из той палаты, в которой она сидела над смертельно бледной матерью и просила высшие силы вернуть ее к жизни.
Тогда-то и пришло понимание, что больше ничего не будет. Ни свадьбы, ни детей, ни счастливых лет. Сколько их было бы? Какая разница. Теперь ей остались лишь воспоминания и горечь утраты. Она так и не стала Полиной Шаховой. Говорить матери о том, что Дмитрий предлагал ей стать его женой, Полина не стала. Это не могло ничего изменить. А вот о своих планах относительно завещания Дмитрия рассказала сразу, чтобы остановить полет бурной фантазии Маргариты Петровны.
– Я приехала в твой дом, чтобы вразумить тебя, – после некоторой паузы произнесла мать. – Ты упускаешь возможность обрести хотя бы материальное благополучие.
– Не переживай обо мне, – грустно улыбнулась Полина. – Я сумею заработать достаточно для того, чтобы чувствовать себя уверенно.
– А обо мне ты подумала?
– Наконец-то! – Полина рассмеялась. – По крайней мере, честно.
– Мне было бы спокойнее, если бы я знала, что моя старость обеспечена.
– Пустой разговор, мам. – Пора было ставить точку. – Говорю в последний раз. Я могла быть счастлива с Дмитрием. Даже если бы на него не свалилась вся эта слава. Для меня она не имела никакого значения.
– Врешь! Любой нормальный человек реагирует на такие вещи!
– Я готова быть ненормальной в твоих глазах. Мне был нужен Дима. Он сам, а не его счет в банке. Я обману тебя, если скажу, что отказываюсь от всего.
– Ну-ка, ну-ка! – оживилась Маргарита Петровна.
– Теперь я – хозяйка его творческого наследия! Вот от этого я не отказываюсь! – гордо заявила Полина и увидела полный жалости взгляд матери. – Конечно, ты не поймешь меня.
– Куда уж мне…
– Я могла бы тебе объяснить, но это касается не только меня.
– Не стоит. Кажется, этот Шахов заразил тебя графоманией? – Взяв в руки первый попавшийся печатный лист, Маргарита Петровна ткнула в него пальцем. – Ты считаешь себя способной сочинять?
– Я скажу больше, скоро ты будешь держать в руках мой роман.
– Пожалуй, мне пора. – Маргарита Петровна поняла, что напрасно потратила время. Дочь упряма и своенравна.
– Извини, что, как всегда, не оправдала твоих надежд.
– Знаешь, – уже взявшись за ручку двери, Маргарита Петровна оглянулась, – тебе не дотянуться до него.
– Что?
– Ты прекрасно поняла, что я хотела сказать. Он был талантом, писателем с большой буквы. Ты же правила его рукописи. Кому я это говорю? Не пытайся дотянуться до небес.
– Почему?
– Только лишний раз подчеркнешь свою ничтожность.
– Поговорим об этом позже. – Полине так хотелось выпалить, что это она, именно она – автор романов, которые на одном дыхании прочла ее мать! Маргарита Петровна восторгалась мастерством художественных приемов, четкости изложения и необычайному авторскому почерку. Это ее почерк! Не пора ли сказать правду? Удержаться от соблазна было трудно, но Полина, сцепив зубы, проглотила последнюю шпильку матери.
– Ты так похожа на твоего отца… – В ее глазах блестели слезы. – Ты тоже не любишь меня.
– Любовь? Зачем ты говоришь о ней, мам? Познать ее дано лишь избранным.
– Таким, как ты?
Полина предпочла не отвечать. Она молча закрыла за матерью дверь и, вздохнув с облегчением, направилась к рабочему столу. Полина не стала подходить к окну. Ее ждала работа, за которую она бралась с удовольствием. Это уже победа – переключиться с черных, мрачных мыслей о собственной никчемности на творчество. Оказалось, способ действенный. За работой Полина теряла чувство времени. Слова сами собой складывались в предложения. Мысли обретали объемы абзаца, главы. Каждая вычитанная страница приближала день, который подарит Полине иллюзию счастья. Роман, ее дитя, ее нерастраченная любовь – только он сейчас имел значение. Это ее подарок Диме, ее «люблю», летящее в небеса.
Все чаще она впадала в хандру. Состояние апатии накатывалось мгновенно. В такие моменты возникало желание остаться одной. Но ее работа предполагала максимум общения. Связи, нужные знакомства, встречи, презентации – в органайзере Шаховой дни были расписаны по часам. В нем не было графы отчаяния, а оно набрасывалось на нее невидимыми сетями, выпутаться из которых становилось все труднее. И никто не мог ей помочь. Да и кто поверит, что такая успешная деловая женщина по вечерам пьет в одиночку и все реже нуждается во встречах с любовником?!
– Что с тобой, дочка? – Мама первой заметила неладное.
Она знала, как говорит, как ведет себя ее девочка, когда у той спокойно на душе. Мать чувствовала малейшее изменение в ее настроении и всегда была готова прийти на помощь дочери. Только Альбина еще тот крепкий орешек. Она не станет плакать, уткнувшись в плечо. Скорее сделает вид, что у нее все в порядке, все под контролем. Она никогда не признается в том, что заставляет ее страдать до сих пор. Шахова больше нет. А до того, как его не стало, он раз и навсегда вычеркнул ее из своей жизни. Трудно сказать, что больше огорчало Альбину. Она то и дело возвращалась в те дни, когда Дмитрий сказал, что им нужно разойтись.
– Что вы не поделили? – пытались добиться у дочери родители. На правах самых близких людей они желали знать правду.
– Он сошел с ума… – ответила тогда Альбина.
