Джейн Кренц - Расколотый рай
— Дай мне пистолет, — тихо сказал Уэбстер.
— Но, Уэбстер, я ваш Рыцарь-хранитель. Разве вы не понимаете, что все это ради «Измерений»?
— Положи пистолет, Дилан.
Гарриет неожиданно вскочила на ноги.
Внезапно вскрикнув «О, сердце! Мое сердце!», она повалилась на бок на башню из коробок, которые рухнули под ноги Дилану.
Он побледнел и направил пистолет на Гарриет.
— Глупая старуха!
— Не смей в нее стрелять! — Алекса схватила первое, что попалось под руку. Это оказалась коробка со средневековыми картами. Она подняла ее над головой и швырнула в Дилана.
Тот увернулся и повернул пистолет в сторону Алексы.
— Ты во всем виновата. Так получай же…
Его визгливый монолог прервал глухой звук удара.
Дилан рухнул на пол так неожиданно, что Алекса вначале даже не поняла, что случилось, пока не увидела валяющийся на полу пистолет.
Негодяй угодил точно между коробкой с изображением Стонхенджа и словами «собери сам»и метровой скульптурой сэра Ланселота.
— Алекса! — Траск перепрыгнул через опрокинутого дракона и обнял ее. — Алекса…
Она прижалась к его большому, сильному телу.
— Если бы ты знала, как я перепугался, когда понял, что Дилан…
— Кстати, что с ним? — Она оторвала голову от его груди и увидела небольшую, размером с кулак, горгулью, лежащую на полу у головы Дилана. — Поздравляю, прекрасный бросок. Неудивительно, что он отключился.
Траск улыбнулся:
— Я же тебе рассказывал, что немного играл в бейсбол. Алекса в ответ тоже робко улыбнулась:
— Я помню. Твой отец мечтал, чтобы ты стал профессионалом.
Траск молча кивнул.
— А теперь, — прошептала Алекса, — мечта твоего отца фактически спасла мне жизнь.
— Отец всегда опережал свое время, — проговорил Траск, не отрывая глаз от ее лица. А затем снова крепко прижал ее к себе. — Господи, Алекса. Я до сих пор напуган до полусмерти.
— Я и сама немного нервничала, — призналась она. В это время Уэбстер помог Гарриет подняться на ноги.
— Вы уверены, что с вами все в порядке, мэм? — Глаза Уэбстера были очень грустные. — Может быть, вызвать «скорую помощь»?
Гарриет блаженно улыбнулась:
— В этом нет никакой необходимости. Я в полном здравии. — Она выжидательно посмотрела на Алексу:
— Вы не собираетесь меня представить, дорогая?
Алекса вздохнула.
— Уэбстер Белл и Траск, позвольте мне представить вам Гарриет Макклелланд, у которой я прежде работала. Эта женщина научила меня всему, что я знаю об искусстве начала века, и еще сверх того.
— Рад знакомству, — вежливо произнес Уэбстер. Траск долго молча созерцал Гарриет, а затем пробормотал:
— Я представлял вас совсем другой.
Голубые глазки Гарриет весело заискрились. Она подмигнула Алексе:
— Должна сказать, дорогая, ваш вкус на мужчин за этот год существенно улучшился.
Глава 36
— Получается, что этот жалкий негодяй нас всех одурачил, — произнес Уэбстер, устало опускаясь в красное гобеленовое кресло в номере Траска. — До сих пор с трудом верится. Значит, Харри Траска действительно убили. Вы были правы.
— Я оказался прав, хотя предполагал другие причины. — Траск откинулся на спинку дивана напротив. — Струд уже допросил Фенна, и тот признался, что убил моего отца, чтобы воспрепятствовать Джоанне выйти за него замуж. Он даже не подозревал о том, что партнерство между отцом, Гатри и Кеньоном расстроилось. Дилан Фенн хотел, чтобы деньги Джоанны были вложены в «Институт».
— Это моя вина. — Уэбстер принялся массировать серебристые виски. — Во всем виноват я.
— Вы ни в чем не виноваты, — твердо заявил Траск. — Так же, как и любой из присутствующих здесь. — Фенн — маньяк-убийца и несет полную ответственность.
Алекса, сидящая рядом с Траском, подняла голову. Он положил ей на плечо руку и нежно сжал. И вообще весь вечер он находил причины, чтобы то и дело прикасаться к ней. Боялся хотя бы на минутку выпустить ее из виду.
Траск сделал глоток очень дорогого скотча, который извлек из запертого шкафчика позади типового бара отеля. Алекса, Уэбстер и Харриет последовали его примеру. После чего установилась непродолжительная тишина.
Как только Струд взял у всех показания, Траск привел их в свой номер поужинать и обменяться мнениями. Ужин затянулся за полночь. Балконная дверь была открыта, и в комнату проникал свежий, чистый воздух пустыни.
— Должна заметить, что этот молодой человек, Фенн, явно помешанный. — Харриет передернула плечами.
К удовольствию Траска, она как ни в чем не бывало опрокинула в себя изрядную порцию крепчайшего скотча.
— Он сказал, что собирается принести Алексу в жертву каким-то странным вихрям. Можете себе представить?
— А такое можно представить, — сказала Алекса, — что именно этот самый Фенн десять лет работал бухгалтером в крупной фирме?
— Это как раз неудивительно, — не согласилась Харриет. — У всех у нас жизнь порой делает зигзаги. Ну кто поверит, например, что женщина, искусствовед высокого класса, великолепно разбирающаяся в тонкостях искусства и антиквариата начала века, вдруг возьмет и откроет магазин, специализирующийся на жалких музейных репродукциях?
Алекса повернула голову.
— Какая неслыханная наглость! Как вы смеете называть мой магазин жалким? Да, я вынуждена была его открыть, но это в первую очередь ваша вина…
— Дамы, прошу вас, хватит, — умиротворяюще проговорил Траск. — Мы отклоняемся от темы.
Уэбстер подошел к открытой двери балкона:
— Я понял так, что Стюарт свято верил в теорию других измерений, и поэтому Фенн мог им так легко манипулировать.
— Струд рассказал мне, что Дилан назначил себя персональным гуру Стюарта, — добавил Траск. — Причем заставил поклясться, чтобы тот держал это в секрете. Аналогичным образом он поступил и с Лиз Гатри. Они оба искренне верили, что он действительно научит их искусству подниматься к высшим уровням сознания.
Алекса посмотрела на Уэбстера:
— Как Джоанна?
— Много лучше. — Уэбстер вымученно улыбнулся. — Сегодня вечером мне в первый раз удалось поговорить с ней несколько минут. Она сказала, что где-то глубоко в душе всегда сомневалась в том, что Харри Траск погиб случайно.
Алекса бросила взгляд на Траска, затем снова повернулась к Уэбстеру.
— Но она молчала. Из-за вас.
— Да, — признался Уэбстер. — Из-за меня. Потому что подозревала, что Харри мог убить я. Чтобы он не наложил руки на ее деньги. Однажды мы с ней довольно серьезно поссорились из-за ее замужества, вот она и засомневалась.
— У нее не оставалось другого выхода — только молчать, — заметила Гарриет.
