Юлия Григорьева - Чужими руками
– Иди сюда! Я кофе сварил!
Супермен ставит передо мной чашку горячего кофе. Сам садится напротив. Он весел. Глаза искрятся. С чего бы это?
– Я вчера обещал доказать тебе, что стану великим фотографом. Помнишь?
– Конечно! И еще кое-что из вчерашнего помню…
На лице Супермена расцветает сладкая улыбка:
– Я тоже! Спасибо тебе, счастье мое, за вчерашнюю ночь!
Едва не захлебываюсь от гнева! Нет, ну какой же подлец! В глаза – признания в любви, а за глаза иначе как дурой не называет. И с легкостью пишет те же самые слова любви другой!
Вдруг меня обжигает мысль: что, если врет Супермен не мне, а как раз Клэр? Но тут же с негодованием отвергаю самообман. Супермен врет именно тебе! Только понять бы – зачем? Какая у него цель? Боится, что я могу передумать и откажусь продавать отель. Тогда его мечта о переезде в Париж сорвется.
– Сейчас мы с тобой поднимемся на гору, и ты убедишься, что я не труба на бане!
– Помнится, раньше ты говорил, что на съемке я мешаю тебе сосредоточиться.
– То было раньше…
– Я нужна тебе как свидетель рождения шедевра?
– Сегодня ты будешь моделью!
– В какой роли? Альпинистка-скалолазка? Или богиня, спускающаяся на грешную Землю с небес?
Супермен слишком серьезен, чтобы принять мою иронию:
– Мы с тобой сделаем классное фото! И пошлем на конкурс!
Вот это да! Таращу на него вылезшие из орбит глаза:
– Ты? На конкурс?
У переносицы Супермена возникает сеточка мелких морщинок. Обиделся!
– Не веришь, что я могу выиграть главный приз? – вкрадчиво спрашивает он.
– Не в этом дело! Я хорошо помню, что ты говорил о конкурсах. И тех, кто в них участвует. Напомнить?
– Не надо!
– Твое отношение к конкурсам изменилось?
– В целом – нет! – отвечает Супермен. – Но художник имеет право на такую забаву. Так… Разовый эпизод… Каприз, если хочешь. Но с глубоким смыслом… Недоступным толпе. В том числе – организаторам конкурса.
– Так у тебя есть тайный замысел?
– Можно сказать – да!
– Меня посвятишь?
Супермен загадочно улыбается:
– Чуть позже! Когда поднимемся на площадку!
Пристально всматриваюсь в его лицо. Что-то в нем меня настораживает! Говорят, что глаза – зеркало души. Что же я вижу в черных зрачках Супермена? Какой он, свет его души? Если Супермен меня любит, то он полон ласки и нежности. Если любовь мертва – тогда он холодный и безразличный. Есть ли в нем угроза? Виден ли мне ее жесткий и колющий свет? Силюсь понять это. Чтобы задержать около себя Супермена, начинаю гладить его волосы. Теперь он не может отстраниться. Принимая это за игру, муж начинает изображать мурлыканье. Я поощряю его улыбкой. А сама изо всех сил стараюсь проникнуть взглядом в его душу.
Супермен догадывается, что происходит что-то необычное. По растерянно вздрагивающим губам мужа понимаю: он ощутил, что мой взгляд копается в его мозгу. Он не хочет этого! Но подчиняется.
Вздохнув, убираю руку с головы мужа. Я ничего не увидела. Или душа Супермена пуста, или он хорошо прячет свои мысли.
Глава 24
Супермен вскакивает на ноги, смотрит на горы и быстро поворачивается ко мне:
– Поднимайся! Нам пора идти!
– Что-то не хочется…
– Идем! – Он хватает меня за руку. – Время войти в историю светописи! Сейчас или никогда!
Сколько искренности в его словах! Сколько вдохновенного огня в глазах! Может быть, зря я с таким скепсисом отношусь к его поискам? Вдруг в нем и правда живет мастер?
– Я без прически…
Супермен опускается передо мной на колени. В глазах – мольба:
– Милая! – шепчут его губы. – Прошу тебя! Сделай это для меня! Нет! Для нас!
Я киваю. Супермен помогает мне подняться. И провожает до спальни:
– Важно не прозевать нужный свет. Очень тебя прошу – поторопись!
Слышу, как он уходит на кухню. Потом до меня долетает жалобный скрип кресла на веранде.
Сбрасываю халат и остаюсь в чем мать родила. В большом, во всю дверцу шкафа, зеркале вижу стройную фигуру молодой женщины. Не знаю, чем мама подкупила Всевышнего, но он отобрал для фигур ее дочерей все самое лучшее. Грудь, шея, попа, руки – все на высшем уровне. Но почему Он не дал мне самого главного? Почему обделил меня счастьем? И меня, и Лизку…
Лизка! Опять мысли возвращаются к ней. Она, и только она – причина дискомфорта в моей душе. Она и день и ночь стоит перед моими глазами. Она не оставляет меня в покое днем. Она приходит в мои сны, чтобы отравить их. Она заставляет меня снова и снова мучиться проклятущим вопросом: кто ее убил? В сновидениях я каждый раз вижу, как моя рука тянется к фену. Но этого не могло быть! Не могла я убить родную сестру! Не могла!
Снова, в который раз, прокручиваю в голове тот день. Убеждаю себя, что я не убийца. Все было так четко рассчитано. Буквально по минутам. Василию от гаража идти не меньше пятнадцати минут. Я принесла в ванную белье для Лизки. Оставалось достаточно времени, чтобы одеться, выйти из квартиры и спрятаться у мусоропровода. Чтобы все свершилось без меня. Но, когда зашла в ванную, увидела фен, на меня нашел ступор. А потом сработала сигнализация на машине. И все пошло не так, как было задумано.
Я не видела, чтобы Василий заходил в подъезд. Сидела в машине и не знала, что делать. Время идет, Лизка скоро домоется. Что будет, если мы окажемся в квартире втроем? Ведь в этом случае жертвой могу стать только я. Если они решатся.
Вернулась домой и увидела, что Лизка мертва. Значит, Василий был! Решила: он и был тем мужиком, что выскочил из подъезда. Значит, уверен, что убил жену. Но куда помчался? К Лизке на доклад? Нет. Почему так поздно позвонил Лизке? Где шлялся? Что-то не очень складно получается. Может быть, он все-таки ни при чем? Не зря же не сказал, что он это сделал. А если не он, то кто? Я? Не могла я этого сделать. Тогда кто? Замкнутый круг. И почему мне постоянно снится этот гадкий сон?
Прошел уже год, а я до сих пор не знаю: КТО БРОСИЛ ФЕН В ВАННУ? И нет моей душе покоя.
В коридоре снова шаги Супермена. Он бесцеремонно распахивает дверь. В голосе нетерпение:
– Ну скоро ты?
– Сейчас!
Недовольная физиономия исчезает. Слышу, как этот слон топает на веранду. При этом ворчит себе под нос.
Достаю из шкафа купальник, шорты, футболку. Одеваюсь, оценивающе осматриваю себя и выхожу из спальни.
– Слава Богу! – хмуро бурчит Супермен. – И часа не прошло!
Мы карабкаемся по склону. Узкая тропинка петляет между валунов. Под ногами то и дело проворачиваются маленькие камешки. Супермен идет впереди. На самых крутых участках он останавливается, подает мне руку и тянет за собой. Потом снова отворачивается, и я вижу только его спину.
Горный воздух свеж. Дышится им легко. Но на подъеме недостаток кислорода чувствуется. Начинаю пыхтеть. В ногах появляется тяжесть. По лбу катятся капельки пота. Хороша же я буду на фотографиях! Впрочем, может быть, мастеру именно это и надо?
