С тобой по краю - Анна Мишина
Горло сжимают тиски.
– Уходи, – голос срывается на радость этой гадине. Она победно улыбается.
– Я-то уйду. Но еще вернусь. И надеюсь, что тебя уже не будет. Не дури голову мужику. Не для тебя он, не потянешь ты его. У тебя же мозгов не хватит. А тем, что между ног, увы… – с ее губ срывается издевательский смешок, – у тебя там уже не так, как до родов, да? – брови взлетают домиком в наигранной жалости. – Пока, – махнула мне рукой.
Я взглядом проследила, как она садится в машину и уезжает с территории дома. Только сейчас вдыхаю. Будто и не дышала, пока она говорила.
Руки заледенели, ноги тоже. А в голове ураган, да и в груди. Сердце больно бьется о ребра, будто пытается их проломить. Больно. Почему же так больно?
Натан
Пишу сообщение Паше, спрашиваю, нужно ли что заказать. Отчитываюсь, что по снимку все хорошо, кости срослись, но еще придется поковылять какое-то время с тростью. Да и хрен с ней, главное, уже без костылей.
Но ответ приходит с задержкой в полчаса. Хотя она была в сети. И короткое: “Хорошо”.
Удивился. Буквально час назад переписывались и все было отлично. Что произошло? Собственно, и спрашиваю сразу, набрав ее.
– Да, – звучит короткое и холодное.
– Паш, что случилось? – от волнения, что что-то происходит, а я не знаю, начинают подрагивать пальцы. Я чертов параноик, боюсь ее потерять до трясучки.
– Ничего, – снова короткое.
– Мне надо на работу заскочить, – говорю осторожно, будто воздух прощупывая.
– Ладно.
Нет, ни хрена не ладно и не хорошо. Прощаюсь и отбиваю звонок.
– Что случилось? – спрашивает Артем. Мы едем в сторону офиса.
– Блять! – тру лицо, пытаясь понять, что делать. Не нравится мне ее голос. Он какой-то не такой. Я такого и не слышал ни разу. Не понимаю. Тревога сигнальной ракетой херачит в висках. – Разворачивайся, – говорю.
– Ты прикалываешься? – пыхтит Гаранин.
– Нет. Ощущение, что с Пашей что-то происходит. И я боюсь, понимаешь, что я уже боюсь за каждый гребаный ее нервный вздох, – выпаливаю нервно.
– Ладно, не кипятись, – отвечает он и молниеносно дергает руль влево, пересекая две сплошные
Хмыкаю.
– Ради твоего семейного счастья, Натан Максимович, готов пожертвовать своими правами, – криво ухмыльнулся и вдавливает педаль газа в пол.
Только машина останавливается у подъезда, выскакиваю из тачки. Прикупить трость не успели. Да и черт с ней. Чуть ли не бегу, прихрамывая, к подъезду.
– Я поехал, – кричит вслед Гаранин.
– Давай, на связи, – обернулся и махнул ему рукой.
Не помню, как вошел в лифт, как вышел на этаже и как еле вставил гребаный ключ в замочную скважину, который никак не хотел попадать в эту гребаную щель. Открыл дверь.
Меня встречает тишина…
– Паша? – вхожу в квартиру.
Первые мысли, что… нет, я задавил их на корню. Не могла она уйти. Не сейчас. А потом в подтверждение вижу ее вещи. Ну не дурак ли, о таком думать?
Заглядываю в кухню, там порядок. В гостиную – никого. В комнату девочек дверь закрыта. Прислушиваюсь. Тишина. Осторожно нажимаю на ручку, открываю дверь. И выдыхаю с облегчением. Спят. Обе на кровати. Арина растянулась звездой посередине, а Паша около нее, клубочком. Отлегло, ей-богу. Подошел к кровати, опустился на пол. И смотрю-смотрю на них и в груди растекается тепло, нежность. Мои.
Чтобы не разбудить девчонок своим присутствием, выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь. Прохожу на лоджию. Скидываю пальто на кресло. Я ведь так и не разделся. Нужно покурить. Нервы сдали. А сейчас, того и гляди, крышечка съедет.
Достаю заныканную пачку, выбиваю сигарету, там же и зажигалка. Зажимаю губами фильтр, высекаю огонь и прикуриваю. Затягиваюсь. Все, кажется, отпускает. Закрываю глаза, упираюсь лбом о холодное стекло, выдыхаю дым.
За спиной послышался шорох. Открываю окно, надымил. Половина сигареты истлела. Скидываю пепел. И тушу остатки сигареты в пепельнице. Оборачиваюсь.
– Привет, – улыбаюсь, увидев Пашу. Но от ее вида моя улыбка слетела моментом. Глаза красные, нос такой же. – Что случилось? – блять, это адовы качели.
Молчит, поджав губы. Смотрит на меня, сверлит своим темным взглядом.
– Натан, – ее голос хрипит. – Натан, скажи, – всхлипывает. – Я тебе нужна? Или только из-за ребенка ты со мной? Я не знаю, может, я что неправильно понимаю, – на глазах появляются слезы и они срываются одна за другой.
Происходящее разрывает меня на ошметки. Размазывает к чертям. Кто? Кто, блять, посмел обидеть мою девочку?
– Маленькая, – шагаю к ней навстречу, выходя с лоджии. – Иди ко мне, – хватаю ее за руку и притягиваю к себе. Она тут же доверчиво льнет ко мне и всхлипывает, не сдерживая слез. – Люблю тебя, милая. Люблю, слов нет, как выразить. Ты что? – заставляю посмотреть ее на себя, обхватив щеки ладонями. – Что случилось? Почему такие вопросы?
– Ты с Воеводиной спал? – спрашивает, смотря прямо в глаза.
– С кем? – не сразу до меня доходит. Причем тут эта чокнутая?
– С Миленой? – уточняет и замирает, будто дышать перестает. – Я все пойму, только скажи правду, – поджимает губы. – Пожа-а-луйста, – тянет.
Мозг тут же начинает генерировать мысли, с чего вдруг это имя всплыло и прозвучало из милого ротика Паши.
– Нет. Я клянусь тебе, не спал я с ней. Да, черт возьми, я не был монахом в твое отсутствие, но ни одних отношений у меня не было. Да, блять, я даже не целовал ее ни разу. Ни разу! И в мыслях не было, чтобы трахнуть ее. Клянусь, Паш.
Она будто выдыхает с облегчением. Сама прижимается ко мне, обвивает руками за талию.
Глажу ее по спине, вдыхаю родной, любимый запах и пытаюсь понять.
– Паш, – чуть отстраняюсь, сажусь на диван, нога чуть дает о себе знать. Я и так слишком активизировался с момента снятия гипса. Усаживаю ее к себе на колени. – А теперь все по порядку.
И она рассказывает. Быстро-быстро, повторяясь, запинаясь. Волнуется. А я, слушая, медленно закипаю. Как эта тварь посмела приблизиться к моей семье? Как, блять?
– Запомни раз и навсегда. Я люблю тебя. Очень люблю. Никто не посмеет влезть в нашу жизнь. Никто, абсолютно, – обхватываю ее личико и целую. В щеки, заплаканные глаза, нос. Слизываю слезы. Касаюсь губ. Она обхватывает меня за шею и целует в ответ. Неуверенно, но так нежно. Моя. Моя девочка.
Проникаю языком в ее рот. Она отвечает. У меня рвет крышу,
