Путь к себе - Елена Купцова
— И ты решил написать об этом книгу?
— Да. Тем более, что он еще участвовал в освобождении Италии от французов, воевал с Наполеоном.
— И поэтому ты приехал сюда? Чтобы увидеть все своими глазами?
— Именно. Не могу писать о том, чего не видел. Здесь даже скалы пришпоривают воображение.
— Это будет лучшая твоя книга, я чувствую, я знаю.
— Иначе и быть не может, ведь героиня будет похожа на тебя.
Виолетта не нашлась что сказать, только тряхнула волосами и, взяв его под руку, повлекла по тропинке между скалами. Тропинка все сужалась. Они теснее прижимались друг к другу.
Вдруг за поворотом их глазам открылась крошечная часовня, вырубленная в теле горы. В глубине мерцала одинокая свеча, освещая неверным светом лик Богородицы. Взгляд ее мягких печальных глаз притягивал к себе. Пригнув головы, они переступили порог и остановились перед иконой. Она, казалось, вела с ними безмолвный разговор.
В дверном проеме возникла высокая фигура, на мгновение, заслонив собой свет. Вошел пожилой священник в простой рясе. Длинные волосы и борода с обильной проседью густой пеленой закрывали его грудь и плечи. Он взглянул на молодых людей и, не говоря ни слова, протянул им две свечи. Они зажгли их и посмотрели друг на друга. В их неверном дрожащем свете глаза Виолетты казались огромными. Губы трепетали.
— Я люблю тебя, — прошептал Андрей, легко прикоснувшись губами к ее губам, и почувствовал, как на них рождаются те же самые слова.
Они поставили свечи перед иконой. Постояли несколько мгновений в молчании, держась за руки. Виолетта повернулась к священнику.
— Благословите нас, батюшка, — попросила она.
Он прикоснулся рукой к ее голове, потом к голове Андрея, перекрестил их и произнес низким, звучным голосом:
— Мир и любовь. Да пребудет с вами благословение Божие.
Иван постучал в дверь, но ему никто не ответил. Подергал ручку, постучал снова, громче. Ему послышался какой-то шорох, но ответа по-прежнему не было.
— Эй, есть тут кто-нибудь? Виолетта! — позвал он. — Цветомила!
За дверью раздались легкие шаги и вдруг замерли. Ивану показалось, что он слышит чье-то дыхание.
— Виолетта! — снова позвал он. — Это я, Иван.
Дверь медленно приоткрылась. В образовавшуюся щель он увидел незнакомое девичье лицо с распухшими от слез глазами.
— Вы Цветомила? — спросил Иван.
Девушка кивнула.
— Я — Иван Маринов, друг Виолетты. Она здесь?
Отрицательный взмах головой.
— Можно мне войти? Мне надо поговорить с вами.
Девушка отступила на несколько шагов. Иван толкнул дверь и оказался в крошечном холле. Едва он вошел, она, метнулась к двери и заперла ее на ключ.
Некоторое время они, молча, рассматривали друг друга. Наконец Иван решился прервать затянувшуюся паузу:
— Цветомила, скажите мне, где сейчас Виолетта. Ее ищут. Я приехал, чтобы помочь ей.
Цеца содрогнулась всем телом.
— Они уже почти нашли ее, — еле слышно прошептала она.
— Что? Кто? — Иван был совершенно ошарашен этой новостью. Значит, кто-то опередил его. Он импульсивно схватил девушку за плечи. — Расскажите же скорее, что случилось?
Цеца взвизгнула, вырвалась и отбежала на другой конец холла.
— Не прикасайся ко мне! — закричала она страшно. Лицо ее побелело, глаза дико блуждали.
Иван испугался. Он совсем не ожидал такой бурной реакции и никак не мог понять, что же он такого сделал.
— Успокойся, — мягко сказал он, — я не причиню тебе никакого вреда.
— Они тоже так говорили и… и… изнасиловали меня. — Она разрыдалась так отчаянно и безутешно, что у Ивана комок подкатил к горлу. Он совершенно терялся при виде женских слез. — Их было двое. Они называли друг друга Атанас и Станчо. Сначала они искали Андрея, а потом нашли вещи Виолетты и сказали, что вернутся за ними обоими. — Цецу как прорвало. Слова лились бурным потоком. — Атанас, мерзкая горилла, чуть не задушил меня. Смотри. — Она подошла к нему вплотную и запрокинула голову.
Иван увидел багровые кровоподтеки на ее нежной шее.
— Он сказал, что, если я расскажу о них, он вернется и доведет дело до конца. Я тебе все рассказала, так что я человек конченый. Он на ветер слов не бросает. Он убьет меня, понимаешь, убьет! — Ее всю колотило, глаза вдруг высохли и лихорадочно блестели.
Иван понял, что у нее начинается истерика. Надо было срочно что-то сделать. Он бросился на кухню, схватил полотенце, намочил холодной водой, плеснул воды в стакан, заглянул в холодильник. Увидев бутылку вина, взял и ее.
Когда он вернулся в холл, Цеца бесформенным комочком съежилась на полу. Она крепко обхватила себя руками и мерно раскачивалась из стороны в сторону. Иван примостился рядом и приложил сложенное жгутом полотенце к ее пылающему лбу. Поднес стакан к ее губам, но зубы ее так стучали, что она не могла сделать глоток. Вода тоненькой струйкой потекла по шее. Иван прислонил ее голову к своему плечу и крепко обхватил рукой, чтобы унять дрожь.
Наконец он почувствовал, что она успокаивается. Руки безвольно упали па колени, ноги разъехались по ковру в разные стороны. Она откинулась назад и прижалась к нему, как бы ища защиты.
Иван осторожно, чтобы не потревожить ее, зубами выдернул пробку из бутылки и протянул ей:
— На, глотни.
Она покорно выпила. Краски постепенно возвращались на ее мертвенно-бледные щеки.
— Ты можешь говорить? — спросил он мягко. — Если нет, так и скажи, я подожду.
Цеца пошевелилась, села, поправила волосы.
— Принеси мне мою сумочку. Там, в комнате, на стуле.
Когда он вернулся с сумочкой, она выхватила ее у него из рук, достала пудреницу, помаду и принялась приводить в порядок лицо. «Кажется, пронесло, — с облегчением подумал Иван. — Если женщина вспомнила о своей внешности, значит, все в порядке. Бедная, бедная девочка».
Цеца в последний раз провела пуховкой по щекам, щелкнула замочком сумки и повернулась к Ивану;
— Спрашивай.
— Во-первых, кто такой Андрей?
Цеца налила себе еще вина и принялась подробно рассказывать ему о событиях последних дней. Иван слушал, не перебивая.
— И где они теперь могут быть? — спросил он, когда она закончила.
— На Калиакра. Понимаешь, он писатель, собирает материал для исторического романа. Поехали посмотреть, где была та знаменитая битва.
— А потом?
— Вернутся домой. На белую виллу.
— Им нельзя там появляться. Атанас вернется, и не один. Одного не могу понять: зачем им понадобился Андрей и откуда они вообще его знают.
— Ты меня спрашиваешь?
— Извини. Надо их как-то предупредить.
Столаров с интересом разглядывал Атанаса из-под полуопущенных век. За последние дни лицо его осунулось я посерело, резче обозначились морщины. «Он уже почти
