Забава для мажора - Аля Драгам
Откидываюсь назад и прогоняю в памяти прошедшие месяцы.
Помню, как после нашей встречи вечером ворвался домой и потребовал от отца выступить опекуном Лии. Как он побледнел, выслушав мой сбивчивый рассказ, и принялся тут же звонить адвокату и юристу. Но все телодвижения оказались напрасными: моя девочка наотрез отказалась от предложения отца. «Как я смогу быть невестой сводного брата?». Никакие аргументы, что мы не родные по крови на неё не подействовали. Я даже к Лихову ездил, чтобы он помог. Но Лия проявила характер. Директор пытался меня убедить в верности решения, мол, ей здесь школу заканчивать, а жить с чужим человеком… Короче, наличие сына тренера и обязательное условие проживания в доме Палыча немного остудили мой пыл. Я согласился ждать.
Хорошо, что на Новый год и каникулы моя девочка была со мной. С помощью юриста отца мы оформили какие-то бумаги, позволившие златовласке уехать к нам на несколько дней. Кстати, она снова моя золотая девочка. Олеся поколдовала и вернула обратно моему солнышку солнечную макушку.
После праздников я вышел на учёбу. Первым делом начистил хобот Горецкому. Официально — он оступился и упал неудачно на скамейку в раздевалке. Неофициально он понял, за что. Спасибо физруку — нормальный понимающий мужик — никаких жалоб на нас не написал.
С Лютовой разобраться мне не дали. Мать по-тихому уволилась, забрав в новую школу дочь. Я знаю, кто поспособствовал переводу. Как ни странно, её брат. Хороший парень, врач. Без закидонов всей неадекватной семейки. Вроде как он, они родные по отцу, но сам факт, что он был в шоке от выходки сестрицы…
— Хорош зависать, Мирон. На звонок ответь.
Дан толкает в плечо, обращая внимание на звук смартфона. Звонят подтвердить доставку шаров. Вообще-то ими занимается Костян, но он похлеще меня загрузился.
Цветы привезут сюда уже через минут двадцать.
Сегодня у моей девочки будет настоящее предложение руки и сердца. Я хотел организовать в день её совершеннолетия, но она накануне попросила отвезти её к дедушке.
— Выйдем?
Киваю друзьям на улицу. Хочется вдохнуть свежего воздуха. От косметики и облака духов одноклассниц лёгкие уже жжёт.
Стоит у крыльца, щурясь на солнце. День обещает быть тёплым.
— Слушай, а чем дело с мамашей закончилось? Ты тогда сорвался, а потом тему и закрыли.
— Да ничем пока. Она в суд подавать собиралась. Не подала пока.
Через полгода после смерти лииного деда объявилась блудная дочь. Спасибо бдительной Марии Алексеевне. Сразу набрала меня. Мы с ней типа дружим. Два раза в месяц я навещаю старушку, пополняя её запасы сладостей. Деньги она не берет принципиально, а вот от конфет отказаться не может, как сама призналась.
Мамаша моей девочки явилась за своей долей наследства, но её ждал весьма неприятный сюрприз в моем лице и лице адвоката отца. По бумагам квартира завещана малышке, но эта тварь, бросившая дочь, решила, что ей что-то полагается. Пусть подбегает, ничего у неё не выйдет. К слову, видеться с матерью моя Кнопка отказалась. И правильно сделала — ни к чему тревожить душу. Воссоединения и любви там никогда не будет.
— Давай, спящая красавица, встречай курьера. По твою душу вон башкой крутит.
Иду к машине, возле которой и правда стоит парень из доставки цветочного. Решил заранее всё заказать, чтобы не терять времени. Мне надо успеть на выпускной моей невесты.
Невесты.
Моя девочка краснеет до сих пор от этого обращения, я с каждым разом кайфую всё больше и больше.
Она и в контактах теперь подписана как «Моя невеста».
Потому что только так и никак иначе!
— Мирон, давай убирай красоту свою, а то девки слетятся, решат, ты им. И пошли уже в зал.
Оглядываюсь, потому что время поджимает. А отца с Олесей до сих пор нет. У крыльца уже собрались родители одноклассников — матери прижимают платочки к глазам, отцы улыбаются. Я бы очень хотел разделить этот день с ещё одним человеком, но обстоятельства сложились так, что в данный момент мы не рядом. Это дело нескольких часов. Главное ведь не место. Главное — кто рядом.
Отец не отвечает, Олеся и подавно. Она вообще днями может телефон не брать. Нас уже зовут в зал, а я продолжаю оглядываться.
Торжественная речь директора пробивает девчонок на слёзы. Пацаны держатся, скрывая волнение ухмылками. Речь Мариночки торкает даже самых крепких. Не скажу, что глаза жжёт, но дыхание пару раз задерживаю.
Нас по очереди приглашают на сцену для вручения аттестатов. Сначала вызывают тех, кому вручается красный диплом. Нас всего двое: девчонка из параллельного и я. Не могу сказать, что не шёл к нему. Шёл. Хотелось самого себя проверить — смогу ли? Смог. Как бы хотелось, что отец, верящий в меня ежеминутно, видел момент вручения!
Запрыгиваю на сцену и оборачиваюсь к залу. Смотрю на наших учителей. Не все, но многие оставили след в душе. Люди, которых я буду вспоминать с благодарностью. Смотрю на лица одноклассников: не со всеми в будущем мы пересечемся. Но я благодарен за наше совместное прошлое, за время, проведенное бок о бок. Лия говорит, что прощаться тяжело и грустно. Сейчас я с ней согласен, хотя никогда не считал себя сентиментальным.
Пока рассматриваю зал, пропускаю речь о своих талантах. Ладно, потом на записи посмотрю. Улыбаюсь фотографу, позируя рядом с директором и завучем. А когда разворачиваюсь обратно, улыбка растягивается непроизвольно. У дверей зала стоит запыхавшаяся Олеся, держа под локоть взволнованного отца. Папа потирает переносицу, салютуя в приветственном жесте. Прыгать со сцены с дипломом вроде как несолидно и я шагаю к ступеням, расположенным сбоку.
— Мирон?
По инерции оборачиваюсь на голос Дана, и замираю. Из—за широкой спины отца через зал ко мне летит моё личное солнышко.
Где те мысли о солидности, когда она так близко? В два прыжка оказываюсь рядом, сгребаю в охапку и кружу, кружу, кружу. Ребята нам аплодируют, пацаны свистят, а мы стоим и смотрим друг на друга, будто во всём мире больше никого нет.
Эпилог.
Столько событий происходит в нашей жизни, мимо которых мы пробегаем, не задумываясь. Мы идём вперёд и не обращаем внимания на мелочи, к которым привыкли. И часто за всеми этими мелочами не успеваем разглядеть главное.
Когда—то эту мысль мне пытался вложить в голову Ростислав Юрьевич. Дедушки моей малышки уже нет, а слова живы. Не просто
