Его большой секрет - Ирэн Анжели
Сложив два и два, я понял, что она шла из конюшни. Зря перед отъездом я познакомил их с Киром. Видимо, не устояла Анастейша перед шармом моего друга. Я почувствовал, как ревность впивается острыми зубами прямо в сердце.
«Она не твоя. У тебя есть невеста», – попробовал я напомнить себе, но это мало помогло. Разозлившись, грохнул дверью перед носом Анастейши.
После завтрака пошли все вместе осматривать залы. Девушки не хотели принимать решения без меня. Я проклял тот миг, когда черт меня дернул купить такой огромный замок. Мои силы были на исходе – сказывались две бессонных ночи, – а помещения все не заканчивались. Когда мы наконец договорились о дизайне всех комнат, у меня было одно желание: завалиться спать. Но у Аниты на меня имелись другие планы.
Как только мы поднялись в спальню, она прильнула ко мне:
– Как я соскучилась, котик!
Обняв ее податливое тело, я мигом ощутил волну желания.
– Подожди, у меня есть для тебя сюрприз, – Анита выскользнула из моих объятий и скрылась в ванной.
«Наверно, опять эротический костюм приготовила», – подумал я, устраиваясь на кровати. И в следующее мгновение уже провалился в сон.
Утром Аниты рядом не было, а разбудила меня Анастейша. Девчонка настойчиво тянула посмотреть на мифические следы призраков, которых, конечно, не оказалось. Надо сказать, вела она себя при этом довольно странно. А потом и вовсе психанула и ломанулась куда-то.
Из окна я увидел, что Анастейша взгромоздилась на Красавца. По тому, как неуверенно она тронулась, я понял, что наездница из нее никакая. А Красавец-то – конь норовистый. Остатки сна мигом слетели, и я бросился вниз за ней.
Нагнать ее удалось лишь в поле. Красавец несся во весь опор к лесу, а Анастейша судорожно вцепилась в луку седла, пытаясь удержаться. Поравнявшись с ними на своем коне, я подхватил поводья и натянул, пытаясь замедлить ход лошади. Красавец послушался, но непокорная девчонка от неожиданности все же не удержалась в седле.
В глазах потемнело от страха, когда я увидел, что она лежит без движения в высокой траве. Спрыгнув с лошади, склонился над ней, пытаясь понять, жива ли. Несколько секунд, что она лежала без движения, превратились для меня в вечность. Я отчетливо понял, что просто не смогу без нее жить. К черту все доводы рассудка, я должен обладать ею – и точка.
Убедившись, что Анастейша не пострадала, просто напугана, я уже не сдерживаю эмоции. Сгребаю ее в охапку, стискиваю что есть силы. Затем начинаю раздевать и покрывать поцелуями каждый миллиметр родного тела. Она не сопротивляется, тянется ко мне – тоже давно этого ждала. Какой я был глупец, что мучил нас обоих!
Дорвавшись до своей Анастейши, довожу до неистовства изощренными ласками и начинаю аккуратно входить в нее. Продвигаюсь медленно, чтобы не сделать больно, но она стонет лишь от наслаждения. Тогда, отбросив осторожность, даю волю желаниям. Вокруг нас все грохочет, и я не понимаю, в природе это или в моей голове. А на пике мир вдруг вспыхивает ярким огнем, и я задыхаюсь от нежности и страсти.
Мы лежим рядом, переводя дух, посреди огромного поля. Вдыхаю аромат ее кожи и пугаюсь переполняющих меня эмоций. Раскат грома приводит в чувство. Значит, гроза была не только внутри меня. Нам пора возвращаться.
В замке первым делом направляюсь поговорить с Анитой. Не представляю, как начать этот разговор. Она же хорошая девочка и не виновата, что у меня снесло крышу от другой.
Нахожу Аниту в спальне и только собираюсь поговорить с ней, как звонит мой мобильник. При взгляде на экран понимаю, что мне пора. Хватаю из сейфа дипломат и пристегиваю к руке. Анита знает, как опасна может быть моя работа. Подходит обнять и шепчет, чтобы я был осторожен. Надо отдать ей должное: она ни разу не потребовала бросить то, чем я занимаюсь. А как, интересно, отреагирует Анастейша, когда узнает? Но сейчас мне не до этого. Безуспешно пытаюсь разыскать девушку, чтобы предупредить об отъезде, но ее нигде нет.
Дела заняли чуть больше времени, чем я планировал. Мне уже не терпелось вернуться к Анастейше, и я вылетел сразу, как освободился. Ночной сумрак только-только начал рассеиваться. Машина неслась по пустой дороге Трансильвании, а впереди на светлеющем небе стал вырисовываться силуэт замка. Почему-то чем ближе мы подъезжали, тем большее волнение меня охватывало. Я попросил водителя ехать быстрее и уже сто раз пожалел, что не сам сел за руль.
Замок встретил тишиной и уже привычным полумраком. Надо будет все же заняться электричеством. Спеша по темным коридорам, я вдруг увидел смутный силуэт на полу. Анастейша! Девушка была без чувств. Подхватив ее на руки, рванул обратно на выход. Водитель, на мое счастье, еще не успел уйти далеко. Он помог мне расположиться с Анастейшей на заднем сиденье, и мы погнали в ближайшую больницу.
Мне не удавалось привести ее в чувство. Анастейша лежала у меня на руках, бледная и неподвижная. Ее босые ноги были стерты в кровь, как будто она долго бежала. Что же случилось с тобой? Может, вновь испугалась вымышленных призраков? Мне не надо было уезжать. Эта паршивая пара миллионов, что я выручил на сделке, точно не стоит того.
Мы подъезжаем к аккуратному белому трехэтажному зданию. Я мгновенно разрушаю стерильный покой этой обители, врываясь туда с Анастейшей на руках и крича о помощи на всех доступных мне языках. Вижу ужас на лицах медсестричек, зато все сразу начинают шевелиться. Анастейшу куда-то увозят на каталке, и я остаюсь наедине со своими страхами.
Время в больнице тянется томительно долго. Я прислушиваюсь к тому, что персонал говорит на румынском, стараясь вычленить знакомые слова, но у меня не получается. Пристаю с расспросами ко всем, кто попадает в поле зрения, но самое частое, что слышу от них:
– Ждите. Мы вам сообщим, когда появятся новости.
Не помогают даже деньги, которые я щедро рассовываю всем попадающимся на глаза людям в белых халатах. Наконец ко мне выходит доктор.
– В крови пациентки обнаружены следы галлюциногенов, – сообщает он мне на приличном английском.
– Что? Каких галлюциногенов? – тупо переспрашиваю я, силясь осознать сказанное.
– Психоделиков, если точнее. Вы не знали, что ваша подруга употребляет запрещенные вещества? – врач с недоверием смотрит на меня.
– Это какая-то ошибка. Она не
