Измени (мне) меня (СИ) - Кароль
— Нет. Евгений Семёнович говорил, что мы должны избегать искусственного сближения. — точно придурковатому ученику терпеливо принялась объяснять, но я, не желая слушать " 1000 и 1 наставление", оборвал:
— Может, нам ещё за разные столы сесть? — изогнул вопросительно бровь, Милана лишь отмахнулась:
— Не преувеличивай. — она наколола на вилку немного салата.
В ее сумочке зазвонил телефон. Нахмурившись, потянулась за ним, пару секунд глядя на экран, не сбрасывая трель. Люди с соседних столиков стали озираться, останавливаясь взглядами на нас. Милана, выйдя из оцепенения, сбросила звонок, поставив беззвучный.
Меня так и подмывало словно ревнивую недолюбленную жену ехидно спросить, кто это был, но я сдержался. Долбаная, мать его, терапия, долбаный, мать его, психолог.
— Это…по работе… — быстро выпалила она, принявшись излишне серьезно копаться в салате. Мда. Врать — не её конёк. Неприятное ощущение скользнуло по телу, словно все, что я себе напридумывал, в этот вот самый момент лопнуло мыльным пузырем, обдав такого великовозрастного идиота-мечтателя как я брызгами несостоявшегося счастья.
— Как там Арина Николаевна? — начала Милана, а меня просто коробило от той фальши, в которую она вдруг решила удариться. Так и хотелось закричать: " Хватит! Я выбрал тебя именно за искренность! За то, что ты настоящая, хоть и наивная, добрая, готовая угождать тому, кого любишь.". Неужели я обознался? Чуйка подвела? Вряд ли- броситься закрывать собой человека не всякий близкий может, а она смогла. Да и вообще, эта её жертвенность- с одной стороны, глупость и наивность, слабость характера, ведь так? Тебе наплели с три короба или просто поставили в условия, в которых ты просто обязана или быть такой, как хочет твой мучитель, или ежедневно терпеть с его стороны холодное отторжение, недовольство. Сильный ещё побултыхается, посражается за свое " я". Слабый не выдержит. Но слабый ли? Год за годом насиловать самого себя? Держать настоящее " я", желания глубоко внутри? Да тут, как раз, не каждый сможет. И всё же, что-то не давало мне покоя.
Разговор как и вечер не клеился. Милана то и дело уходила в себя, эта её привычка даже знакомо подбешивала.
— Может счёт! — я слегка приподнял руку, подзывая официанта. То радостное облегчение, которым засветились её глаза, стало последней каплей. Буквально швырнув деньги на стол, я подхватил ее за локоть, подталкивая к выходу. Плевать я хотел на шокированные взгляды окружающих. Мне эта игра, мля, надоела!
— Сумочка! — взвизгнула Милана, пытаясь вырваться из моей хватки. Перехватив ее взгляд, я заметил одиноко лежавшую на стуле черную сумочку, с которой она пришла. Из нее выглядывал телефон.
— Стой здесь! — зарычал, пригвоздив её взглядом к месту. Благо, она сопротивляться не стала — кивнула, чуть отступив назад.
В пару шагов преодолев расстояние до столика, я рванул долбаную сумку так, что телефон едва не выпал на мраморный блестящий пол. Поймать его я успел, вот только стоило ли? На экране я увидел то, чего предпочел бы не видеть никогда в жизни…
***
— Куда мы? — Милана испуганно подняла на меня свои лживые глазенки. Напугана, сучка! Сейчас бы….Но, лишь сжав покрепче челюсти, выплюнул:
— Домой тебя отвезу.
Она замолчала ненадолго, а потом вдруг выдала:
— Ты извини за вечер, если что. У меня сейчас работа. И столько дел. Я просто немного устала…
Опять врёт. Сука, как же, оказывается, это бесит!
Я даже не смог ответить, до побелевших костяшек вцепившись в руль. Сука! Сука, да почему же так!? Почему все вот так, а?! Блядь, что во мне не так, если пости каждая моя женщина становится со мной извращённой лживой стервой?!
Доехали до ее дома в почти гробовом молчании. Уже выходя из машины, Милана, вцепившись в распроклятую сумку так, словно боялась — я могу выхватить её прямо из рук, вновь попыталась поиграть со мной в " хорошую девочку".
— Арсений. Я…я не знаю, отчего у нас всё вот так… — она, видимо, и не замечала той темноты, что заполняла мой взгляд, потому что, чуть более смело продолжала- Но я бы хотела идти дальше, работать над отношениями…
Услышав мой презрительный смех она так и открыла рот, растерявшись. Надвинувшись на нее так, что она вжалась в капот всем телом, я взорвался:
— Отношениями? А с кем, ты разобралась?
Приподняв её точно куклу, усадил на машину, исторгнув испуганный полувсхип из ее сексуально приоткрытого лживого ротика. Стерва! Верно мне всегда пацаны говорили, да в той же армейке или на учебе- не пользуюсь я своей внешностью. Живу честно, люблю или ненавижу, говорю как есть. А мог бы только так в койку тащить, каждый день- новая тёлка. И никаких тебе нервов, недолюбви, лжи. НИ-ХРЕ-НА! Вот только я, дурак, не могу так!
Рванувшись вперёд, Милана попыталась слезть с капота, но добилась лишь того, что ее и без того заставлявшее мой член дымиться половину вечера платье задралось ещё выше, открывая охренительную, сводящую с ума картину — нежная белая кожа, гладкие беда, тонкая полоска темных трусиков меж ними…
— Ар-се-ний? — выдохнула она, дрожа то ли от испуга, то ли от просыпающегося желания- мне было плевать. Скользнув рукой по внутренней поверхности ее шелковистого бедра, другой я обхватил ее талию, чуть спустив ниже. Так, что ее ноги оказались по обе стороны моих бедер.
— Не надо… — рвано выдохнув, она вновь забилась в бессмысленных попытках освободиться — Вдруг кто-то увидит…
"О, это — единственное, что тебя волнует, маленькая лживая шлюшка?" — ехидный голос так и кипел ядом внутри, разливаясь едкой смесью ненависти и желания по венам, впрыскивая в кровь адреналин. Сердцебиение зашкаливало, требуя сделать её своей. Здесь! Сейчас! Застолбить! Заклеймить! Показать, чья она!
— Милочка, это ты? — раздался откуда-то из темноты подъездного нутра старческий голос.
Милана, тихо всхлипнув, заскулила, не в силах выдержать эмоциональное напряжение.
— Это что тут такое-то происходит? — нарисовалась маленькая старушачья фигурка с тросточкой наперевес. Ее цепкий взгляд скользил по нам, отмечая каждую деталь. Благо, я успел хоть немного прийти в себя, отпустив Милану. Возможно, в лице этой въедливой любопытной старухи само провидение снизошло- я никогда бы не смог простить себе изнасилование. Как это ни называй, а секс против воли- изнасилование и есть. И исключений нет. Ну, разве что, лишь сцены из дёшевых женских романов.
— Все х-хорошо, Наталия Б-борисовна, — оправляя платье, Милана боком обошла меня, испуганно косясь — точно могу передумать и наброситься прямо при бабке-вуайеристке!
— Точно? — недоверчиво протянула та в ответ, сверля меня подозревающим взглядом
— Да, точно. Это-
