Грязная тайна - Ольга Джокер
— Алиса, — окликает меня Таня. — Тебе звонят.
Клиент нетерпеливо отстукивает картой по стойке и ждёт свой заказ. Мне хочется мигом сорваться с места и ответить за звонок, но приходится завершить начатое.
— Тань, умоляю, прикрой меня ненадолго, — чуть позже прошу коллегу.
Девушка кивает. Я хватаю куртку, телефон и вылетаю на крыльцо. Как и прогнозировали — всю неделю на улице плюсовая температура. От недавнего выпавшего снега не осталось и следа — даже лужи и те высохли.
Смотрю на дисплей, вижу пропущенный звонок от Медведя. Он не любит переписки, поэтому решил позвонить.
Набираю его номер. Жду три гудка. Затем слышу спокойный низкий голос, от которого во много раз подскакивает пульс и появляются мурашки.
— Привет, — здороваюсь с Мишей.
— Здравствуй, Алиса. Как ты?
Вдох-выдох. Хочется выпалить всё, как есть! Например, что мне безумно его не хватало. Всё это время.
Я отчаянно боролась с собой и держалась так долго, как только могла. Мам, честное слово. Прости, что в очередной раз тебя подвела.
— У меня умер дедушка, — говорю подрагивающим голосом.
— Я в курсе.
Не уточняю откуда он узнал. Все и так очевидно.
— Спасибо за цветы и сладости. Я совершенно не ожидала. Мог бы и предупредить, потому что бедный курьер стоял под дверью двадцать минут и старательно убеждал меня в том, что он никакой не маньяк.
Басаргин усмехается и щёлкает зажигалкой. Подумать только, теперь нас разделяют сотни километров!
— Ты сам выбирал цветы? — спрашиваю нервно. — Они шикарные!
— Честно говоря, нет. Не сам. Попросил помощницу.
— Ясно. Она… молодая?
— Примерно моего возраста.
Медведь не оправдывается. Конечно же, нет. Он предлагал уехать вместе с ним. Рискнуть, попробовать. Теперь я не имею никакого права интересоваться глупыми вопросами.
— Лиса, я знаю, что сейчас тебе не помогут никакие слова по типу: «держись», «соболезную» или «время лечит»...
— Это банально, — улыбаюсь в ответ.
— Да. По крайней мере, меня жутко бесило.
— Думаю, меня бы тоже.
Губы подрагивают, к глазам подбираются слёзы.
— Ты умница, — произносит Медведь. — Позаботься о себе. Возьми выходной, больничный. Что угодно. Не взваливай на себя то, чего ты сейчас не сможешь вынести в одиночку.
Все же начинаю плакать, потому что он прав. Я рано вышла на работу. Слишком рано. Как ни в чем не бывало улыбаться клиентам и желать им хорошего дня — невыносимо. Я пока не знаю, как взаимодействовать с миром, потому что мой — полностью разрушен.
— Как ты переживал смерть сестры, Медведь?
Он затягивается сигаретой. Я слышу каждое его движение. Идут секунды, минуты. Миша рассказывает. Честно, откровенно. По живому. Замкнулся в себе, никого не хотел видеть. Одному человеку нужно выговориться и излить душу, а другому — пережить боль в себе. И то, и другое — совершенно нормально. Я слушаю его, затаив дыхание. И понимаю, что мне безумно не хочется, чтобы наш разговор когда-либо заканчивался.
— Прежде всего спроси себя: что ты можешь сделать на земле для человека, который ушёл? — задает вопрос Басаргин.
Я крепко задумываюсь.
— Что сделал ты?
— Наташа была наркоманкой, я уже говорил. Поэтому все свои сбережения я отдал благотворительному фонду, который борется с наркозависимостью.
В голове короткими, но чёткими фрагментами всплывают давние разговоры с дедом. Я часто спрашивала, какая у него мечта. У каждого человека она есть! Дедушка всегда отмахивался и говорил, что для него главное, лишь бы я была счастлива.
К Медведю кто-то обращается, он просит подождать. Я понимаю, что время нас здорово поджимает. Прижимаю ладонь к левой половине груди — там неистово колотится сердце.
— Миш! — громко выкрикиваю, будто он может не услышать. — Ты позвонишь мне ещё раз?
Глава 52
***
— Привет, Рыжик! — весело здоровается папа. — Проходи, проходи. Я как раз закончил с ужином.
Снимаю обувь, куртку. Утопаю в родительских объятиях. В квартире так вкусно пахнет, что рот мгновенно наполняется слюной. Я вспоминаю, что с утра так ничего и не ела — не было времени.
Мою руки, прохожу на кухню. Здесь уже накрыт стол: салаты, горячие блюда и десерт. Ух! Постарались на славу!
— Как дела в университете? — спрашивает мама, поцеловав меня в щёку.
— Всё хорошо. Готовимся к концертам.
— Вот и славно. Рада, что ты отвлекаешься и больше не грустишь. Дед бы не хотел, Алиса, чтобы его так много оплакивали и всё не отпускали. Он прожил долгую жизнь и навсегда останется в нашей памяти замечательным светлым человеком. Разве не к этому мы все стремимся?
Согласно киваю и занимаю место у окна. Не признаюсь, что из унылого и апатичного состояния меня постепенно вытаскивает Медведь.
Мы снова общаемся. Вот уже неделю каждый вечер. Не обсуждаем будущее, не прогнозируем, что будет дальше. Правда, один раз Басаргин обмолвился, что отношения на расстоянии — не для него. Я тогда жутко обиделась!
Часто он звонит, когда возвращается после работы домой. Поздно, почти ночью. Я в это время лежу в постели и внимаю каждому слову. Его голос — это мой личный наркотик.
— Кстати, тётя Ира хотела предложить тебе новую работу, — воодушевлённо произносит мама. — С гибким графиком, стабильной заработной платой и полным соцпакетом. Если будет время — забеги к ней сегодня.
— Спасибо. Но я не уверена, что это то, что мне нужно.
Мы садимся за стол, мама открывает упаковку с салфетками.
— В кофейне много не заработаешь. Это ведь так… баловство.
— Я в курсе.
— Впрочем, если продать квартиру деда и поделить сумму с Катей, то тебе вполне хватит на скромную малосемейку в Приморском районе. И не придется платить бешеные деньги за аренду. В целом, мы с папой сможем ежемесячно выделять тебе некую сумму на содержание.
Папа откладывает столовые приборы в сторону и осторожно касается маминого плеча.
— Лариса, ты рассказала Алисе про нотариуса?
— Что? А, нет. Ещё не успела.
Разрезаю сочный стейк и кладу один кусочек в рот. Божественно. Точно папа готовил.
— Рыжик, тут выяснилась одна интересная деталь, — начинает отец.
— Оказывается, дед оставил завещание, — перебивает
