Порочные чувства - Юлия Гауф
— Может, я сумею уговорить тебя задержаться?
Алика вскарабкалась на меня, оседлала бедра, потираясь своей грудью о меня. Соски — вишенки. Набухли. Моя девочка всегда ярко на меня реагирует.
— Ты опять?
— Не хочу, чтобы ты улетал. Ты мне здесь нужен! — вдруг саданула меня кулаком по плечу, причем неслабо, не просто обозначая удар. И тут же испугалась, склонилась, целуя место удара, и зашептала: — Прости-прости-прости, я совсем чокнутая! Просто не хочу отпускать тебя.
Вижу — это так. Не хочет, чтобы я улетал. Прогнуть пытается, манипулирует. Глаза блестят, губы надуты. Того и гляди заплачет. И я поведусь, черт. Подкаблучником становлюсь? Это всегда омерзительным казалось — бабы любят прогибать мужиков, но мы не должны вестись. У каждого свое место, и я, пусть Алика меня простит, всегда сверху.
— Алика, хватит, — отрезал строго.
Обиделась. Скатилась с меня. Лежит рядом, и сопит. Еще одна манипуляция. Я знаю — она всегда будет пытаться вить из меня веревки, это обычный женский инстинкт. Иногда я буду позволять Алике думать, что у нее получается. Но чаще — нет.
— Иногда мне кажется, что ты меня не любишь, — глухо сказала она, подтверждая все мои мысли.
— Люблю.
— Правда? Ну… значит, ты не хотел меня любить.
— Я вообще никого не хотел любить, — спокойно произнес я. — От этого одни проблемы.
— Ты серьезно? — Алика снова вскарабкалась на меня — удивленная, радостная и грустная одновременно, но обида её забыта. — Ты никого не хотел любить потому что от любви проблемы?
— Ну да.
— Такой большой вырос, и не понял очевидного, — Алика погладила меня по щеке — так нежно, что хочется тереться об нее, как коту. — Не хотят любить только те, кто не хочет быть счастливыми. Я это точно знаю.
Не хотят любить только те, кто не хочет быть счастливыми. Посмаковал эту фразу, и понял — Алика права.
Притянул её к себе, и подставил лицо под поцелуи. Стыдно в этом даже себе признаться, но меня кроет от её нежности, от легких поцелуев, которыми Алика все мое лицо покрывает. Они мне нужны как сильнейший наркотик. Мне необходима её нежность, я зависим — от нежных рук, поглаживающих мое тело, лицо. От поцелуев. Алика прижимается губами к моим щекам, потирается об них носом, и продолжает ласкать. В такие моменты она словно слои грязи с меня снимает, равно как и застарелую усталость, скопившуюся за долгие года.
Попроси она меня остаться сейчас — остался бы. Я всего лишь наблюдатель, исполнитель сделает свое дело, мне даже присутствовать не нужно. Но все же я должен убедиться в том, что поляка больше нет.
Приехал в отель, и пошел в душ, усмехаясь. В ту нашу ночь я понял, благодаря Алике, что эта любовь мне не как проклятье дана. А раньше я именно так и думал. Принял то, что чувствую, не стал бегать от любви, но воспринимал её как наказание. А теперь думаю, что это лучший подарок из возможных.
Лег на кровать, поставил будильник, и закрыл глаза.
Скоро домой.
Глава 49
Марата нет, и я издергалась. Нет, он не задерживается, даже пишет мне, но… я просила видеозвонок, а он отказал. Почему он это сделал? Я просто хотела увидеть его по видеосвязи, и в ответ прочитала твердое — нет. Нет, после которого я плакала часа три, до икоты.
— Придурок, блин, — рычит Кристина, гремя чашками. — Убью когда-нибудь! Нет, ну как так?!
— Что?
Сижу, глазами хлопаю. К подруге заехала, заодно бабулину квартиру проверила, да пыль протерла. Вот странность — окна закрыты, никого в ней нет, а пыль накапливается. Она уже не выглядит жилой. И квартира эта, о которой я так долго грезила как о доме, больше не мой дом. Звучит очень слащаво, едва ли я бы смогла с умным видом произнести это вслух, но мой дом теперь там, где Марат.
Который даже не хочет связаться со мной по видео.
Границы так обозначил? Или… дьявол, я просто не понимаю.
— Ты не слушала? — взбеленилась Кристина, и тут же нервно рассмеялась. — Прости, я ведьма просто. Вован мой исполнил в очередной раз. Приехали к моим родителям, у них машинка стиральная сломалась. Я сразу Вовке сказала, что чинить её пусть даже не берется. Мастера планировала вызвать утром. Вечером мы с родителями и сестрой пошли на соседнюю улицу к тете Томе, на её внучку посмотреть. Вовка… я думала что он в очередную игрульку рубится. А он, оказывается, решил сам стиралку починить.
— Починил? — спросила с легкой насмешкой, уже предвидя ответ.
— Родители на пятом этаже живут. Он успел затопить две квартиры. Две! — зарычала подруга. — Я его чуть не убила. Ну вот не умеешь руками работать, так не лезь, так ведь? Есть мастера, есть сервисные службы. Так нет, он вечно всё хочет сам сделать, и устраивает армагеддец!
Я хихикнула, на миг забывая о своих проблемах. Этот Кристинкин Вован — тот еще кадр.
— Какой-то он у тебя рукожопенький, Крис.
— Не то слово!
— Но помочь ведь хотел.
— Он вечно хочет помочь. И как лучше сделать. В итоге мы никогда на свою квартиру не накопим, потому что ремонты соседей оплачиваем. Гадство!
— Успокойся. Не поджог же дом, все живы. Думаю, он просто думал, что починить стиралку — это легко, захотел приятное всем сделать. Я вот тоже как-то ролик на ютюб смотрела, блогер прическу себе делала, я посмотрела и решила — легкотня, тоже сделаю. В итоге у меня не красивая прическа на голове вышла, а какой-то ананас. Все мы немного как Вован.
Я вспомнила свой дикий диско-начес, и фыркнула. А я ведь хотела такую прическу на собеседование сделать. Якобы деловая изысканная прическа. На блогере она так и выглядела. А я смотрелась с этим ужасом как разбитная деваха из начала восьмидесятых. Вот был бы ужас, если бы я так на собеседование пришла! Ха! Марат бы точно не захотел снимать с меня платье. Наверное, он бы решил, что я откуда-то сбежала. Из психушки, например.
Марат… вспомнила, и сжала кулаки, хмурясь.
— Сейчас мой рукожоп к своим поехал. Соскучилась по нему, — сдулась подруга. — И переживаю. Он вообще… я не говорила, но Вовка мой — из небедных. Сынок олигарха, мать его. Разругались они с семьей вхлам из-за меня, теперь вот помирились. Впервые уехал к ним. Вдруг останется? Не вернется? Здесь у нас убогая однушка, а там особняк с гостевыми домами и прочими богатейскими прибамбасами. Может, наигрался в самостоятельную бедную жизнь, и