Без тормозов - Екатерина Орлова
За последний год мы значительно сбавили темп работы, чтобы больше времени проводить вместе. У нас нет необходимости устраивать гонку за достатком, потому что нам хватает того, что есть. Откровенно говоря, я перестаю понимать, зачем продолжаю развивать свой бизнес, потому что… оставить все это будет некому. Ангел так и не согласилась усыновить ребенка, а мне, как ни странно, хотелось бы иметь наследника. Потому что когда ты только бежишь без остановки, не понимая, где твоя конечная цель, то быстро выдыхаешься. Просто теряешь из вида финишную прямую и гонка превращается в… гонку, победителем которой ты никогда не станешь. Ведь, если так прикинуть, то ради чего мы все бежим? Обеспечить себе достойную старость? Я обеспечил и приумножил свой достаток настолько, что потяну еще и целый дом престарелых. На яхтах мы кататься вряд ли будем, но стакан хорошего бурбона точно себе позволим.
В последнее время эти мысли грызут меня все сильнее, и я пока не понимаю, как ко всему этому отношусь. Пока что, кроме сожаления об упущенных возможностях, я ничего не испытываю. Я точно не жалею о том, что именно Вера стала моей женой. Я люблю ее до безумия. Никого другого рядом с собой не представляю. Но так уж устроен мужчина, что ему для полной самореализации недостаточно построить дом и посадить дерево. И когда мужик говорит вам, что не хочет детей, не верьте. Просто еще не пришел возраст, когда он осознает, что без наследников его жизнь неполноценна. Потому что в какой-то момент ты понимаешь: все это ты делаешь просто так. А просто так для мужчины – смерть. Нам нужно достигать новых высот, прыгать через голову, пересекать финишную прямую, завоевывать кубок, покорять самую высокую вершину и самую красивую женщину. В противном случае мы не чувствуем, что состоялись как мужчины. И сейчас это неудобное чувство не дает мне покоя, червячок сомнений в своей состоятельности подгрызает где-то там глубоко внутри. И все время в голове всплывают слова Веры, которые она когда-то сказала мне, что я буду сожалеть о том, что выбрал ее, потому что она не сможет дать мне самое главное – ребенка. Я счастлив со своей женой, и несчастлив от того, что позволяю даже этому мелкому червячку испортить нашу идиллию.
На столе звонит телефон, вырывая меня из раздумий. Хмурюсь, видя на экране фамилию Тарапата. Главврач больницы, в которой перед смертью лежал мой отец. Тогда Вадим был простым врачом, много позже заняв ответственный пост.
– Добрый вечер, большой доктор, – отвечаю на звонок.
– Ты долго будешь меня подкалывать? – усмехается Вадим.
– Как дела?
– Нормально. Сам как?
– Все в порядке, спасибо. Ты звонишь мне напомнить, что у нас с Верой близится срок ежегодного осмотра?
– Ты уже достаточно большой мальчик, чтобы самому вести свой график приемов.
– Мог бы и подыграть.
– Разве что на гитаре.
– Надо устроить. Например, в ближайшие выходные. Как ты на это смотришь? Погода наладилась, мне такой мангал выстроили, закачаешься.
– С удовольствием, спасибо.
– Но ты позвонил не для того, чтобы напроситься в гости, – констатирую я. Вадим никогда не звонит просто так.
– Ко мне в отделение поступила девочка шестнадцати лет. Представилась Варварой Самойловой.
Я напрягаюсь, а брови съезжаются на переносице.
– И?
– Она назвалась твоей дочкой.
– У меня нет дочки.
– Я знаю. Тем более странно, что она так сказала.
– А откуда она вообще взялась?
– Ее привел парень с улицы. Сказал, что нашел под мостом. Она так избита, что на ней почти нет живого места. А еще беременна.
– Бомжиха?
– Не похожа. Но, насколько я понял, несколько дней скиталась.
– Вызови полицию и соцслужбу. Мое имя слишком известно в городе, вот она и воспользовалась.
– Слушай, я бы даже не звонил, но мне сказали, что она назвалась твоей дочкой, и я пошел посмотреть на нее. Тимур, она реально похожа на тебя, только рыжая и глаза зеленые, но лицо, жесты… Короче, я тебе сообщил, а ты принимай решение.
– Сколько она еще пробудет у тебя?
– Неделю точно, травмы достаточно серьезные.
– Услышал тебя, – отвечаю, а у самого аж челюсти сводит. Мне не нравится ни девочка, ни расклад. Но внутри вспыхивает какая-то иррациональная надежда, которую я тут же гашу, как окурок ботинком. Ни одна шлюха, с которой я спал, не могла забеременеть от меня, потому что я всегда пользовался резинками. Был один эпизод без презерватива, но я могу поклясться, что кончил девке на задницу.
– Так на выходных все в силе?
– Конечно. Вадик, я могу заехать взглянуть на нее?
– Запросто. Я завтра с утра в Горздраве, но к двенадцати буду на месте. Подъезжай.
– Тогда до встречи.
– Спокойной ночи.
Откладываю телефон на стол, упираюсь локтями в подлокотники и, сложив пальцы «домиком», упираюсь в кончики губами. Интересно, все ли люди предчувствуют глобальные перемены в своей жизни? Или только мне кажется, что моя размеренная жизнь, которую я вел до этого звонка, закончилась? Словно теперь в нее должен ворваться тайфун, который снесет к чертям все, что я так заботливо выстраивал все эти годы, и мне придется перестраивать заново. Возможно, новое строение будет не хуже предыдущего, но я как будто чувствую, что оно будет совершенно другое.
Набираю Мишу и коротко обрисовываю ситуацию. В ответ он только присвистывает.
– Завтра едем к двенадцати посмотреть на новоявленную внебрачную дочь, – говорю в конце. – Надо будет проверить, кто она и откуда взялась.
– Тест ДНК делать будешь?
Я усиленно думаю, хмуря брови. Не буду. Не нравится мне волнение, которое вибрирует, заставляя внутренности содрогаться. Оно как
