Королева для нищего (СИ) - Малиновская Настя
Вера схватилась за рельефные мужские плечи, предприняв очередную попытку оттолкнуть парня.
— Вить, не надо… Хватит.
— Это лучше, чем я думал, — пробубнил Ковалёв, рывками целуя ее шею. Клинкова сжала кулаки за его спиной, молясь, чтобы он не полез дальше. А он, скотина, полез, да еще так настойчиво, пытаясь прикрыть ей рот ладонью.
— Вить, а если бабушка зайдет? Перестань, — взмолилась Вера.
— Дело только в бабушке?
— Не только. Да слезь ты.
Чего уж они оба не ожидали, так это ее слез.
«Слабачка, даже потрахаться нормально не можешь».
Витька долго вглядывался в ее блестящие от влаги глаза, а потом отпустил, садясь рядом. В комнате стало так душно, что топор можно было вешать.
— Извини, — Витька прохрипел как смог, растирая лицо ладонями, — Я не хотел тебя обидеть.
— Это так странно, быть с одним, а представлять другого, — Вера неловко вытерла мокрые щеки, замечая на пальцах черные разводы.
— Это хуево, — подтвердил парень, поднимаясь с тяжелым вздохом и отходя к окну, — Этого больше не повторится, Вер. Я не хочу, чтобы ты перестала приходить.
— Я сама виновата…
— Я не хочу больше это обсуждать. Мы можем начать все заново? Сделать вид, что ничего не было? Как в 6-ом классе, когда мы поругались и потом целый месяц не разговаривали, помнишь? — Витька улыбнулся, снова садясь на диван и обнимая Веру за плечи, — А потом когда была учебная эвакуация, мы сделали вид, что ничего не было, потому что боялись, что умрем.
— Как думаешь, умирать страшно?
— Страшно, когда есть что терять.
Комната снова погрузилась в тишину, и одновременно было так чертовски громко, потому, что собственные мысли оглушали. Вера буквально кожей ощущала, что Ковалёв понимает ее от и до, потому что чувствовал то же самое и даже наверняка представлял на месте Веры ту девушку.
«Сошлись два одиночества, ёп твою мать».
Так и сидели, обнявшись, пока за окном не начало темнеть.
— Вер, а блины? Может, будешь? — Алевтина Дмитриевна выскочила из кухни, отрывая девушку от увлекательного застегивания сапог. Клинкова пыталась скрыть покрасневшие щеки за волосами, но не удалось. Женщина «лягнула» внука под ребро, кивком головы указывая на девушку.
— В другой раз, Алевтина Дмитриевна, мне уже пора.
— Витька, ты охламон, что опять сделал? — женщина шлепнула его кухонным полотенцем, грозно раздувая ноздри, — Вер?
— Все нормально, правда, — Вера обняла женщину, благодарно к ней прижимаясь, — Я просто вспомнила грустную историю, а Витя наоборот меня успокаивал. Я пойду.
— Ну, ты приходи, Вер, обязательно приходи, — глянула исподлобья на парня, а потом снова тоскливо посмотрела на Веру, — Ты ко мне приходи, если к нему не хочешь, я тебя буду ждать.
— Спасибо, Алевтина Дмитриевна, до свидания.
Вышла на улицу, хватаясь за голову. Хотелось рвать на себе волосы. Ну почему такая дура-то? Решительно направилась к горке, которую совместными усилиями заливали всем двором.
— Петька, — Клинкова подозвала к себе соседского мальчишку, хватая его за капюшон, — Дай прокатиться?
— А ты мне что? — парнишка, умный не по годам, поправил съехавшую набекрень шапку, уставился на Веру.
Вера пошарила по карманам, доставая только едва раскрытую упаковку жвачки.
— Не густо, — выдал парнишка, но цепко хватанул ее из Вериных руки, протягивая взамен потрепанную картонку.
— Спасибо.
Вера чувствовала себя идиоткой, пока стояла в очереди, чтобы прокатиться.
— Тетенька, ваша очередь, — в поясницу пару раз ткнулась мелкая ладошка и Вера кивнув, забралась на самый верх, подстилая под задницу кусок обледенелого картона.
«Сейчас с этой горки прямиков в психушку».
Толкнулась ногами, когда услышала недовольные возгласы ждущей детворы. С визгом летела вниз, наслаждаясь собственным ребячеством. У подножия врезалась в кучу снега, распластываясь на ней еще больше.
Слабо представляла себе, что от той паутины, которая с каждым днем путала внутри все сильнее и сильнее спасала обычная детская горка. Это было удивительно.
— Давай обратно. Мы договаривались на один раз, — над головой навис Петька, деловито протягивая руку.
— Спасибо.
Проводила мальчишку взглядом, чувствуя, как снег попал за шкирку. Во всех окнах собственной квартиры горел свет. Вера снова обернулась на горку, сдерживаясь от того, чтобы позвать Петьку второй раз. Не успела.
— Петька, давай домой, — из окна на третьем этаже, в форточке, показалась теть Марина, мама мальчика.
— Ну, ма-а-ам.
— Давай, давай, отец пришел, ужинать пора, — и закрыла форточку. Петька надулся как индюк, хватая картонку подмышку и шлепая к подъезду.
— Спасибо, что разрешил прокатиться, — Вера кивнула на «ледянку» в его руках, пока они поднимались по лестнице.
— Пожалуйста, только если в следующий раз захочешь прокатиться, купи жвачку с другим вкусом.
— Хорошо.
Проводила мальчишку взглядом, улыбнулась теть Марине, и пока поднималась домой, поняла, что появилось совершенно новое, незнакомое желание — родить ребенка.
* * *Ладно, с ребенком она погорячилась. Особенно после звонка Самохиной, которая, не успевая переводить дыхание, бубнила что-то про тошноту по утрам и взволнованный вид Лютика.
— Нет, ты представляешь? — возмущалась Ленка по телефону, — Я ему сказала, он аж бедненький заикаться начал.
— Удивляюсь, как он еще не умер от страха, — Вера закинула ногу на ногу, усаживаясь на пуфике в коридоре, — Сказал что-нибудь?
— А что он скажет? Собрался быстренько, я, говорит, на лекцию опаздываю. И смотался.
— Будет смешно, если он вечером позвонит и скажет, что вам надо расстаться.
— Да у него смелости не хватит, ты че, — Самохина вздохнула, — Он же меня обхаживает, как отец свою новую тачку. Лишний раз ко мне прикоснуться боится. Такие слова мне говорит, Вер, ты б слышала.
— Влюбился что ли?
— Ага, — Ленка засмеялась, невольно хрюкнув, — Сказал, что у него от меня голова кругом идет.
— Ты только свою не теряй, Лен. Иди к врачу, а там уже видно будет, как дальше.
— Я записалась, завтра с матерью пойдем.
— Рассказала что ли? — Клинкова выпрямила спину, перехватывая трубку в другую руку.
— Ну страхово, знаешь, в первый раз то. Она, кстати на удивление, спокойно это восприняла, сказала, что если что, воспитаем.
— Серьезно?
— Прикинь? А еще я со следующего понедельника выхожу на работу, — по голосу было понятно, что подруга скуксилась, — Буду с папаней решать насущные вопросы развития сельхоз продукции в стране.
— Наконец-то. А то я последнее время даже завидовать тебе начала, — Вера улыбнулась, снова приваливаясь спиной к стене, — Я с утра до ночи пироги эти вонючие стряпаю, а ты дома сидишь.
— Восток — дело тонкое, Клинкова, — Ленка заржала, а потом резко замолчала и продолжила, — У папы водитель есть, дядь Сережа, толковый мужик, знаешь. Мы с ним разговаривали как-то, и он сказал, что пускай сейчас тяжеловато, надо перетоптаться, переждать, стиснуть зубы и не прогнуться, а потом все само собой наладится. И меня это успокаивает последнее время. И ты, не вешай нос. Найдем мы тебе нормальную работу. И… Ой, подожди, кто-то в дверь стучит. Почтальон наверно. Я тебе перезвоню, — и бросила трубку.
Новогодние праздники как-то неожиданно кончились, и завтра снова надо было выходить на работу. И Веру начало тошнить как Самохину по утрам.
«Переждать. Стиснуть зубы и не прогнуться».
В конце концов, у всех бывают трудности в жизни и от этого никуда не деться. После дождя всегда приходит радуга, говорила бабушка.
Последний день Вера потратила на уборку, перегладила кучу белья, провела ревизию в собственной комнате, собрала весь ненужный хлам и безжалостно свалила в мусорный мешок.
— Куда это ты намылилась? — дядя Гриша, ковыряясь зубочисткой во рту, остановился в коридоре, наблюдая, как Вера натягивает сапоги прямо на домашние штаны.
