Татьяна Тронина - Бабочка на ладони
Ян оттолкнул Марту в угол, схватил флэшку. Эта крошечная вещица опять остро напомнила ему о предательстве Марты…
– Ну вот… – улыбаясь, пробормотал он. – Нашел. А толку… – Он кинул мимолетный взгляд на тело Светланы Евгеньевны. Ощущение безнадежности, непоправимости вновь охватило его. Ян любил и ненавидел Марту. Восхищался ее красотой… Словом, Ян сейчас жил полной жизнью. И он должен был довести все до конца.
Ян повернулся к Марте.
– Марта! Марта, прости…
Одной рукой он занес нож, а другой попытался схватить край ее одежды, но Марта в ужасе отшатнулась, гладкая ткань просочилась между пальцев Яна, словно песок. Нож пронзил пустоту.
Марта вскрикнула и бросилась к двери. Мгновение – и она вырвалась на свободу.
Ян перешагнул через тело Светланы Евгеньевны и тоже выскочил из дома.
…Марта бежала по снегу – почти обнаженная. В туфельках и этой полупрозрачной накидке. Мелькали ее голые ноги. Иногда она оборачивалась, и какое же красивое у нее было лицо – испуганно-печальное, тревожное, иконописное…
– Марта, стой!
Любовь и смерть.
Жизнь.
В эти мгновения Ян жил настоящей жизнью, он делал то, что хотел. А хотел он только одного – чтобы Марта принадлежала только ему, чтобы никто больше не смог прикоснуться к ней. Марта останется его невестой – навсегда.
Дорога была утоптанной, но дальше, у моста, резко ныряла вниз. Сейчас Марта пересечет мост, а дальше – дома, люди… Дальше – неизвестность. Скорее всего, она убежит – быстроногая, длинноногая – и даже сильно замерзнуть не успеет. А на Яна ляжет гнет несделанного – тоже навсегда. Каждый день, сидя в тюрьме, сожалеть о том, что к Марте прикасаются чужие руки. Каждый день, каждый день… Нет наказания страшнее. Уж лучше бы расстрел.
Но судьба и тут помогла Яну. Он увидел, как Марта вдруг взмахнула руками – перед тем как прыгнуть с тропинки на мост, потеряла равновесие и… скользнула вниз, к реке.
Ян бросился за ней, тихо смеясь.
Упал на бок, за полсекунды тоже съехал вниз по заснеженному склону. В правой руке он продолжал сжимать нож.
Пологим был только небольшой кусочек берега – дальше стеной поднимался обрыв. С другой стороны – наполовину покрытая льдом река. Сзади – мост. Марта оказалась в ловушке.
Последние лучи солнца исчезли, надвигались сиреневые сумерки.
Спотыкаясь в снегу, Марта отступала назад – до тех пор, пока отступать стало некуда.
Она молчала, сжав побелевшие губы, и Ян тоже молчал. Слова в этой ситуации были излишни.
Рядом, в полынье, – черная вода. Она текла мимо неслышно и стремительно, у моста вновь прячась под лед.
Ян сделал выпад ножом. Марта упала – нож только разрезал тонкую кружевную ткань. Она подняла руку, защищаясь от удара…
Ян замахнулся, но в этот момент острая боль пронзила его правое плечо. За долю секунды до этого, кажется, прозвучал выстрел…
Ян обернулся – и точно: на мосту в сиреневых сумерках стоял мужчина, расставив ноги, и целился из пистолета. Чуть дальше – автомобиль.
Ян выронил нож, застонал. Всем телом он упал на Марту. Но она оттолкнула его, перекатилась, рванулась назад… Ян перевернулся, с трудом сел. И обнаружил, что Марта уже бежит назад, к мосту. А сверху вниз, навстречу ей, скользит по склону мужчина.
«Кто это? Откуда?»
Дальше произошло следующее – тот мужчина скинул куртку, набросил ее на плечи Марты, поцеловал ее, подтолкнул:
– Иди в машину… Замерзнешь!
«Он знает ее?»
Мужчина уже бежал по заснеженному берегу к нему.
– Иван, куда ты? Нет!
«Он знает ее. И она его знает», – понял Ян.
Слишком отчаянно, слишком страстно она выкрикнула это имя. Это тот человек, с кем Марта обманывала его, Яна. Это его соперник. Его тень. Его палач.
Ян вскочил и огляделся. Правая рука висела плетью. Бежать было некуда, но сдаваться ему совершенно не хотелось. Он не хотел терять и мгновения своей свободы.
Ян бросился в воду, даже не почувствовав ее холода. У него была идея – добраться до другого берега и попытаться убежать. Все равно – как, куда…
Под ногами оказалось вязкое дно. Еще шаг, и оно вдруг оборвалось. Ян нырнул с головой, попав на глубину, и течение понесло его.
Потом он вынырнул и обнаружил, что находится уже под мостом. Ян уцепился за лед, попытался вылезти на него. Но ледяная кромка крошилась… Господи, как холодно!
Тот человек – Иван – тоже ступил на лед. Лег и пополз навстречу Яну.
– Руку давай… Горский, дай руку!
– Ты… ты думаешь… ты поймал меня? – Ян засмеялся, уже не чувствуя собственного тела. Чужое лицо было рядом. Странно знакомое лицо у этого Ивана: широкие скулы, светлые глаза. Светлые волосы убраны назад, в хвост… Ямочки на щеках. Ян вспомнил. Этот человек был из тех, кто следил за ним. И кого Ян с помощью киллера отправил на тот свет.
– Ты же умер!
– Сам ты умер… Руку дай!
Ян попытался отплыть назад. Левой рукой он цеплялся за лед.
– Значит, ты с Мартой…
– Горский, дай руку!
Но Ян не хотел расставаться с тем пьянящим ощущением свободы, которое им владело. Он был хозяином своей судьбы. Всю жизнь мечтал о домике у моря, о комфорте, о покое… Боже, какие глупости.
– Горский!..
– Нет… – Ян засмеялся едва слышно, а потом отпустил лед, за который держался. И вода потянула его вперед, в темный туннель. Широко раскрыв глаза, Ян наблюдал, как движется над его головой ледяной потолок, сквозь который еще пробивается свет. А потом холодные тиски сжали его грудь с обеих сторон, и тысяча острых игл впились в легкие. Свет погас…
* * *– Холодно? – Иван растирал Марте руки – она сидела в салоне машины, кутаясь в его куртку. На всю мощность работала печка.
– Не очень…
– Зато очень подходящий наряд для прогулок по сельской местности… – Иван указал на ее пеньюар. – Да еще и зимой!
– Я не знала, что Ян… – Марта попыталась выглянуть в окно. – Я не думала, что Ян найдет меня!
– Его уже нет. Всё.
Марта закрыла глаза, откинулась на спинку сиденья.
– Тебе его жалко? – спросил Иван.
– Да. Мне всех жалко. И так Свету жалко… Нет, мне его не жалко… Как же глупо… – Слезы были где-то близко, но плакать Марта пока не могла.
– Он убил Светлану Евгеньевну?
– Да. Там, в ее доме, – дрожа, выдавила из себя Марта.
– Я ехал по мосту и вдруг увидел тебя… И его. Знаешь, я до самой смерти не забуду этой картины. Снег… и ты на нем, – сказал Иван и замолчал, глядя в сторону.
– Я тоже этого никогда не забуду, наверное… Ты вовремя.
– Прости меня.
– А что ты можешь еще сказать… – она нашла в себе силы иронизировать.
– Прости меня, – Иван обнял ее.
– Как мне не простить тебя… Я тебе жизнью обязана.
– Прости меня, – повторил он, точно заклинание. – Я… ты мне дороже всего, Марта. Дороже всех. Я решил бросить свою работу.
