Анна Тодд - До того как
В конце концов комната превратилась в распускающийся бутон солнечного света, и Тесса не может находиться в ней дольше десяти минут: ее начинает тошнить. Она заставила меня пообещать, что я больше не позволю ей украшать комнату, особенно детскую. И вот она хочет, чтобы я заново все перекрасил.
Вот на что я готов ради этой женщины.
Я готов и на большее. На все, что угодно.
Будь я волшебником, я бы сделал так, чтобы она не таскала работу домой. Тесса в последнее время ходит усталая и выносит мне мозг. А сбавить темп не может, ведь она любит свою работу. Вкалывает не покладая рук, организуя самые шикарные свадьбы. В этом деле она новичок, совсем зеленая, зато как работает! Залюбуешься!
Потенциальную смену работы Тесса обсуждала со мной в ужасе. Она расхаживала туда-сюда по нашей маленькой кухне; я только что загрузил посудомоечную машину и закончил «красить» ногти Эмери. Думал, что успешно справляюсь, однако дочка заставила Тесс уволить меня, стоило мне заявить, что красные ногти – это круто, смотрятся так, словно она кого-нибудь укокошила.
Вот уж не думал, что у кого-то из моих отпрысков будет слабый желудок и никудышное чувство юмора.
– Я хочу отказаться от повышения у Вэнса и вернуться к учебе, – как бы невзначай объявила Тесса, сидя за столом. Ну, мне показалось, что невзначай. Эмери сидела тихо, даже не подозревая, как такой выбор может ударить по остальным.
– Правда? – спросил я, вытирая тарелку.
Прикусив губу, Тесса округлила глаза.
– Я много думала об этом… Если не решусь, то сойду с ума.
Понимаю. Каждому иногда хочется перемен. Даже мне между книгами становится невмоготу. Тесса подала идею: дважды или трижды в месяц работать учителем на замену в школе у Эмери (где, кстати, работает Лэндон). После трех дней я послал все лесом, зато приобрел интересный жизненный опыт. Плюс заслужил в глазах дочери дополнительный балл к репутации.
Я всегда говорю Тессе: поступай, как считаешь нужным. Пусть будет счастлива, да и в деньгах мы не особо нуждаемся. Я недавно подписал контракт с Вэнсом, третий за последние два года. Деньги за «После» отправились прямиком на наш «детский» счет. То есть сразу же, как только я сделал Тессе подарок в знак примирения. Простенький такой подарок: металлический браслет с амулетами на замену старому, шерстяному.
За годы ношения старый браслет истрепался, но амулеты Тесса хранила. При виде нового она пришла в восторг, особенно потому, что амулетики на нем можно менять. Как по мне, глупость, однако Тессе понравилось, и это главное.
На следующее утро Тесса пришла к Вэнсу и вежливо отклонила повышение, а потом пришла домой и еще час проплакала. Ее мучила совесть. Впрочем, не долго. Ким и Вэнс утешали ее и подбадривали все две недели отработки.
Когда у ее свадебного ателье появился первый клиент, она визжала от восторга. Она снова жила. До сих пор не понимаю, как эта безумная женщина остается со мной – после всех моих косяков в юности, – но я чертовски этому рад. Хотя бы потому, что могу видеть ее вот такой: счастливой и возбужденной.
Само собой, с первым заказом Тесса справилась на «отлично»; клиенты рекомендовали ее другим людям, те – следующим, и всего через несколько месяцев Тесса уже наняла себе помощниц. Я гордился ею, а она гордилась собой. Теперь я просто не понимаю, как можно было вообще бояться неудачи. Тесса – из тех зануд, что одним мановением руки гору дерьма способны превратить в золото.
– Тебе надо выспаться, – говорю ей. – Вот ты сейчас смотришь на вентилятор и уже засыпаешь.
Она игриво тычет меня локтем в бедро.
– Все хорошо. Это ты по ночам почти не спишь, – шепчет Тесса, уткнувшись носом мне в шею.
Она права, но сроки поджимают, и сон для меня – роскошь. И вообще, когда у меня затык, я не могу успокоиться и не сплю. И все же плохо, что Тесса узнала про мои недосыпы. Она переживает за меня больше, чем я сам.
– Серьезно, возьми перерыв. Ты еще не оправилась после того, как этот мелкий монстр из тебя вылез, – говорю я, просовывая руку ей под футболку и гладя по животу.
– Не надо, – вздрогнув, стонет Тесса и пытается убрать мои руки. С рождением сына она ослабла. Рождение Одена сказалось на ней сильней, чем рождение Эмери, но для меня Тесса еще никогда не была такой сексуальной.
– Детка… – Убрав руку, я приподнимаюсь на локте. Качаю головой.
– Это место в романе я знаю, – говорит Тесса, прижимая два теплых пальца к моим губам. – Сейчас ты толкнешь героическую мужнину речь о том, как меня красят мои шрамы.
Какая же она всезнайка.
– Нет, Тесс, в этом месте я показываю, что чувствую, когда смотрю на тебя.
Я крепко стискиваю ей грудь, и Тесса, вспыхивая, приглушенно стонет. Затем я прямо через ткань сжимаю ей сосок.
Она готова, и мы оба это знаем. Тесса не сопротивляется, и я приступаю.
Быстро запускаю руку ей под шортики через штанину, ощупью нахожу на трусиках влажное пятнышко. Мне нравится, как она течет для меня, я люблю вкус ее сока, поэтому обсасываю пальцы. Тесса стонет и, схватив меня за руку, тоже берет их в рот.
Проклятье, что она со мной делает!
Покусывая мои пальцы, она неотрывно смотрит мне в глаза. Прижимаюсь к ней – пусть ощутит мой быстро восставший член. Стягиваю с нее шортики вместе с трусиками. Они застревают где-то у щиколоток, и Тесса отчаянно лягается, чтобы стряхнуть их. Она хочет меня, уже не может без меня. Целую ее в шею, а она хватает меня за член. Страсть нас обоих сводит с ума. Тесса спешит меня раздеть, повалить и оседлать. Слабости в ней как не бывало; она наклоняется и берет в рот. Ласкает язычком головку, слизывает капельку смазки. Двигаясь в размеренном темпе, заглатывает меня с каждым разом все глубже, а я лежу и постанываю: «Тесса… Тесса…»
Откинув голову, хватаю Тессу за сиськи. Они стали еще больше, ведь она кормит грудью. Такие изменения Тессе по душе, она явно не против, что у меня новые «игрушки».
– Ч-черт, как же мне нравятся твои сиськи.
Тесса сосет жестче, и я чувствую растущее в спине напряжение. Запускаю пальцы ей в волосы, и Тесса поднимает голову; глядя на меня, облизывает губы. Приподнимается на локтях и кладет титяндры мне на член. Я задыхаюсь, как пес, который целый день провел без хозяина и ждет, чтобы его приласкали. Зажав член между буферами, Тесса успевает скользнуть ими раза три, как я кончаю. Она смотрит на меня, раскрасневшаяся, и облизывается.
Встав, она оглядывает грудь.
– Мне надо в душ, – говорит.
Все еще тяжело дыша, протягиваю ей свою черную футболку, но Тесса отклоняет ее и направляется к двери. С годами ей стало меньше нравиться обтираться моими футболками. Она говорит, что так неправильно и, вообще, есть полотенца.
