Карен Маккьюла-Лутц - Девичник
— Что Тревор Ларкин делает на учительской парковке?
— У него был вопрос по поводу оценки.
— Ну, если ему нужны дополнительные занятия, он знает, к кому обратиться… — Нэнси толкнула ее в бок локтем, как будто не было в мире ничего более естественного, чем шутить насчет секса с Тревором. — Шучу. Представить только. Ведь тогда я никогда не смогу здесь появиться. Господи, да я вообще нигде тогда не смогу появиться.
Зейди скорчила рожу. Ей-то легко было это представить.
Грей появился во время ленча.
— Ты знала про Канкун?
Она сидела в учительской с Нэнси, Долорес и мистером Джеффрисом, учителем по физкультуре, и решила, что разговаривать лучше во дворе, там, где стоят столики для пикника. Она встала, извинилась и вышла на улицу вместе с Греем.
— Я узнала об этом в ночь девичника. Гилда рассказала мне об этом в уборной стрип-клуба. Именно тогда я и вытащила Хелен оттуда за волосы и отвезла ее обратно в отель.
— Трое мужчин? За одну ночь?
— Когда она тебе рассказала?
— Вчера вечером.
Зейди спрашивала себя, как долго это продлится. Она каждый день звонила Грею, чтобы проверить, как продвигается их примирение. Пока все было хорошо. Они разговаривали. Прошло два дня. А потом всплыл Канкун.
— Значит, вся эта история с девственностью, все эти заявления «Я никогда не пила» — чушь собачья. Она полная фальшивка, — сделал он вывод.
— По-видимому, так.
— Кто так поступает?
— Твоя девушка.
— Если бы она не устроила так много шума вокруг своей девственности, мне было бы все равно, но она создала себе полностью фальшивый образ. Зачем лгать? Почему нельзя было просто умолчать об этом?
— Может быть, она пыталась убедить в этом саму себя. — Зейди видела, что на другой стороне двора стоит Тревор и смотрит на нее. Он играл в сокс с приятелями, но его взгляд был прикован к Зейди.
Грей сел на скамейку и наклонился вперед всем телом, поставив локти на колени. Зейди пристроилась рядом с ним, краем глаза следя за Тревором.
— Она явно стыдилась того, что произошло, поэтому решила начать все сначала и сочинить небольшую сказку.
— Думаю, так и есть, — сказал Грей.
— Она сделала что-нибудь, чтобы намеренно причинить тебе боль?
— Нет.
— Учитывая, что ты спал по крайней мере с тридцатью женщинами, ты действительно в ужасе от того, что у нее было три парня до того, как она с тобой познакомилась?
— Все было бы очень мило, если б не случилось в одну ночь…
— Ты ведь говорил, что хочешь, чтоб она расшевелилась…
Он взглянул на нее:
— Ты рассуждаешь так, словно обговариваешь сделку.
— Я просто пытаюсь правильно смотреть на вещи.
Грей поднял голову, покосившись на другую сторону двора.
— Почему этот мальчик так пристально смотрит на нас?
— Это долгая история.
— Это твой мальчик с обложки?
— Да. Перестань на него смотреть.
— Думаю, он на тебя запал. Он меряет меня взглядом так, словно собирается надрать мне задницу.
— Я же уже сказала. Это длинная история. — Она встала. — Давай вернемся внутрь.
Грей улыбнулся:
— Боже, ты с ним спала!
Зейди сделала ему знак, чтобы он говорил тише.
— Я не собираюсь обсуждать это на своем рабочем месте. — Она потащила его прочь со скамейки и стала толкать к парковке для посетителей.
— Когда это случилось? После «Дипа»?
— До свиданья, Грей.
— Да ладно тебе…
— Я тебе в другой раз расскажу.
Они подошли к его машине, и он нажал на кнопку ключа, открывая дверь.
— Так что мне делать с Хелен?
— Ты уже знаешь, что будешь делать.
— Знаю?
— До свиданья, Грей.
Она зашагала обратно к школе, уверенная в том, что Грей и Хелен останутся парой. Как бы долго она ни была против этого, теперь она радовалась больше всех. По причинам, которых до сих пор толком не понимала. Она знала только, что чем менее совершенной оказывалась Хелен, тем больше она ей нравилась. И что она предпочитает видеть Грея счастливым, а не несчастным.
Начался шестой урок, и Тревор угрюмо уселся на заднюю парту. После урока она подозвала его к своему столу. Он подошел, стараясь изобразить безразличие.
— Это был твой бойфренд?
— Это был мой друг Грей. Он женится на моей двоюродной сестре. Той, с надувным членом.
То, что Хелен теперь всегда будет обозначаться как «та, с надувным членом», бесконечно веселило Зейди.
— Классно. — Он ей улыбнулся, думая, что он все еще в игре.
— У меня для тебя кое-что есть. — Она вытащила конверт и протянула его Тревору. Это было рекомендательное письмо в Стэнфорд от Бетси. Она позвонила ей в офис и попросила переслать письмо факсом, после того как быстренько пересказала подробности отношений Грея и Хелен. Бетси хотела выследить Джимбо и взыскать с него за моральный ущерб, но никто не помнил его фамилию.
Тревор открыл конверт и быстро прочитал.
— Здорово! Это потрясающе. Ты классная. — Он положил письмо в свой блокнот и снова взглянул на нее, а потом спросил тихим голосом, хотя в классе никого не было: — Могу я увидеть тебя сегодня вечером?
Зейди взглянула на него и вздохнула, зная, что не должна так поступать.
— Вообще-то есть еще кое-что, чем я всегда хотела с тобой заняться.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Зейди села на доску верхом и откинула волосы с лица. Это была короткая передышка между волнами, и ей нужно было ею воспользоваться.
— Мне всегда казалось, что ты катаешься на короткой доске.
Тревор был рядом с ней, на девятифутовом серфе.
— Не на таких волнах.
Это был превосходный день в Малибу. По крайней мере, превосходный для Зейди. Волны, достаточно маленькие, чтобы не привлечь толпу профессионалов, и достаточно большие, чтобы Зейди могла поймать их. Вода достаточно теплая, чтобы она могла надеть свой весенний костюм, доходивший ей только до колен. Тревор решил покорять океан в шортах, щеголяя своим торсом, который, вероятно, приносил ему за один снимок больше денег, чем Зейди зарабатывала за полгода.
— Ты молодец. Ты когда-нибудь участвовал в соревнованиях? — спросила она.
— Не-а. Зачем нервничать по этому поводу? Я просто хочу развлекаться.
— Это хорошая философия.
— У тебя не так уж плохо получается для человека, который только что научился. Хотя ты ведь очень гибкая. Думаю, это помогает. — Он улыбнулся ей, довольный тем, что так ловко перевел разговор на секс.
— Тревор…
— Не понимаю, почему мы не можем сделать этого еще разок. Хотя бы один разок.
— Потому что я чувствую себя грязной старухой.
