Ширли Конран - Мужья и любовники
Однажды, сидя, скрестив ноги, на половичке, в комнате Бобби, Джуди сказала:
— Пьер, приятель Максины, утверждает, что, если ты не начнешь заниматься, тебя вышибут из школы. Он говорит, что ты груб с преподавателями и никогда не выполняешь никаких заданий.
— Зато, по крайней мере, я не такой надутый кретин, как этот помешанный на лыжах Пьер. — Бобби склонился над гитарой, чтобы поменять струну. — Начальство действительно бесконечно меня бранит, и я надеюсь, что в один прекрасный день они меня исключат, и тогда я буду наконец свободен.
— Но ведь тогда тебе ни за что не получить хорошей работы, — забеспокоилась Джуди. — Нельзя ведь тратить все свое время на эти песни, вечерами хорошо бы и позаниматься.
— Хорошо бы не надоедать мне наставлениями, — раздраженно ответил Бобби.
— Но я ведь желаю тебе добра, я же думаю только о тебе!
— Лучше бы ты этого не делала.
— Что ты имеешь в виду? — воскликнула Джуди и подумала: «Ну вот, еще один уходит от меня». — Но почему же мне не думать о тебе? — продолжала она. — Ты же любишь меня, ты сам об этом часто говорил…
Бобби ничего не ответил.
— Вас к телефону, мистер Харрис, из Парижа. — В голосе хозяйки слышалось неодобрение.
Звонила тетушка Гортензия и с очень странным предложением.
— Вы взбалмошная безответственная старуха! — радостно кричал он в трубку.
— Да, я тоже по тебе скучаю, — долетел из трубки мелодичный голос тетушки.
— А вы сказали им, что я предпочитаю петь блюзы, а не горячий джаз? — Брови Бобби взметнулись высоко вверх. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
— Они очень, очень рады. Это очень louchenote 7 маленький клуб, и им очень нравится все, что я о тебе рассказала. А когда они увидят твое ангельское личико, то будут просто вне себя от счастья.
Бобби черкнул Джуди записку и следующим поездом укатил в Париж.
— Два парня за два месяца еще не значит, что ты падшая женщина, — успокаивала Максина. — Это же не твоя вина.
Она протянула Джуди носовой платок и, оглядев ее крошечную комнатку, подумала, что, когда женщина вырастает, носовых платков ей необходимо все больше. И вновь Максина перечитала скомканную записку Бобби: "…Я не сказал тебе заранее, потому что боялся, что мы поссоримся…
Я знаю, на самом деле ты не любишь ни мою музыку, ни моих песен, но я намерен посвятить себя именно им… И я хочу не упустить свой шанс…
Надеюсь, ты меня поймешь. И зайдешь навестить меня в «Хеп-Кэт-Клаб», когда будешь в Париже.
Не сходи с ума. Тысяча поцелуев. Береги себя, !
Бобби".
— Но что, что я не правильно делаю? — Джуди зарыла лицо в подушку. — Почему они все бросают меня, Максина?
— Может быть, ты слишком… властолюбива? — предположила Максина. Разрыв этой связи, казавшейся Максине столь несуразной, совсем ее не огорчал. Но ей было жаль Джуди, совершенно беспомощную в своем горе. — Мужчина не любит, когда ему указывают, что делать. Он все это уже имел в материнском доме.
— Я не властолюбивая, я просто решительная.
И я хочу, чтобы у меня с парнем были прямые, честные отношения. Хочу, чтобы меня любили и мне доверяли. Хочу быть не просто любовницей, но и другом. Кокетство, лесть, изворотливость не по мне.
— Тогда придется смириться с тем, что жизнь твоя будет нелегкой, Джуди. Большинство мужчин не любят независимых женщин, — пожала плечами Максина. — Почему бы не стать умнее и не изобразить порой беззащитность?
— Не думаю" что сумею что-либо «изобразить». Да и не хочу. Я предпочитаю быть честной. — Джуди выпрямилась. — Но если отношения между мужчиной и женщиной складываются именно так, то действительно нужно постараться быть похитрее.
В темноте уже совсем нельзя было различить лица Санди, четко вырисовывалась лишь ее кудрявая голова на фоне стамбульского неба, но Джуди услышала теплоту и симпатию в голосе девушки.
— Так вот почему ты так и не узнала, кто настоящий отец ребенка, — произнесла Санди.
— Бобби уехал в Париж в начале апреля. А к концу апреля я заметила, что пропустила уже две менструации, но они никогда не приходили регулярно, поэтому особо я не взволновалась. И почему-то мне казалось, что бог не допустит тою, чтобы это со мной случилось. Потом на долгие годы я потеряла вообще всякий интерес к мужчинам.
— Но почему ты тогда не сделала аборт?
— Ты просто не понимаешь, Санди, что такое для женщины было сделать аборт еще несколько лет тому назад. Мы же были тогда просто школьницами и понятия не имели о том, где и как делают подпольные аборты. Да и доктор был католиком.
— А кто-нибудь из них помогал тебе, когда родилась девочка? — Сама Санди никогда еще не беременела, а если бы такое вдруг случилось, то, конечно, попыталась бы немедленно избавиться от ребенка. И уж, конечно, в подобной ситуации она постаралась бы выкачать из мужчины как можно больше денег.
— Сначала я не собиралась никого ни о чем просить, — неохотно ответила Джуди. — Но потом вспомнила слова Максины, что не стоит пренебрегать маленькими женскими хитростями.
Кейт, Максина и Пэйган так много сделали для меня, они все платили за девочку. И только я никак не могла наскрести денег, хотя Лили была моей дочерью.
Их лоджия на мгновение осветилась, по ней скользнул луч прожектора со смотровой башни.
— Для Максины это не составляло особого труда, потому что ее снабжала деньгами тетушка Гортензия, — продолжала Джуди. — Пэйган получала деньги по семейной страховке. У Кейт был богатый отец, и только я оставалась маленькой пятнадцатилетней официанткой, почти нищей. — , Джуди вспомнила тот день, когда врач, принимавший у нее роды, позволил ей позвонить по телефону. Она помнила и реакцию Куртиса. Даже на таком расстоянии было слышно, как он напуган.
— Но, Джуди, почему ты не сказала мне раньше?
— А как я могла? Вы ведь только что поженились и путешествовали на яхте где-то в районе Виргинских островов.
Последовала пауза.
— Не беспокойся, Джуди. Объясни мне все поподробнее, и я вышлю деньги на содержание ребенка. Только пообещай, что Дебра никогда ничего об этом не узнает.
— Обещаю! — радостно прокричала Джуди в ответ. — Она никогда ни о чем не догадается.
В пустом клубе, расположенном сразу за Елисейскими Полями, при выключенном освещении блестящее оформление сцены выглядело кричаще-безвкусно.
— Послушай, Бобби, хочешь взглянуть на фотографии? — спросила Джуди, рукой отгоняя табачный дым. Она взглянула в его невинные голубые глаза и протянула ему пачку снимков. Сначала он лишь бегло проглядел их, потом стал рассматривать более подробно и наконец остановился на фото, где крупным планом было запечатлено пухлое темноглазое личико улыбающейся девочки.
