Вари Макфарлейн - Любовь как сон
– Клянусь, между нами нет ничего хотя бы отдаленно романтического.
– А что он делал у тебя дома?
– Мы смотрели документальный фильм о Феодоре. Это не… Господи, мы встретились не ради секса! Вот почему ты так всполошился? Ты решил, что он затащил меня в постель?
– Нет. Я всполошился не поэтому. – Патрик сглотнул, снова поправил бумаги на столе, и в комнате вновь настала тишина. – Я тебя люблю.
Анна совсем растерялась.
– Да быть того не может, – потрясенно выговорила она.
– Полагаю, я вполне способен разобраться в своих чувствах, – ответил Патрик с грустной улыбкой, полной тоски и сожаления.
Анна спросила себя, предвидела ли она это. Она догадывалась, что нравится ему. Конечно, догадывалась. Долгие взгляды. Слишком большой интерес к ее личной жизни. Почему она не подумала, что симпатия вполне способна перерасти в нечто большее? И что теперь она могла сказать Патрику? «Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не люби меня так сильно»?
Она вытерла вспотевшие ладони о платье.
– Э… даже не знаю, что сказать.
– Я говорю тебе об этом не потому, что ожидаю взаимности, – ответил Патрик, поправляя очки. – Я знаю, что моя любовь безответна.
Анна молчала, ошеломленная.
– Я думала, мы просто друзья, – наконец выговорила она.
– Честное слово, неужели ты совсем не догадываешься, какой эффект оказываешь на мужчин? Помню, первым это сказал Роджер на университетской вечеринке, когда мы с тобой познакомились. Я подумал: он, наверное, шутит, ведь ты просто исключительно красива. Но нет. Студенты изобретают всякие поводы, чтобы добиться личной аудиенции, разве ты не понимаешь? Я не утверждаю, что твои рассказы о Феодоре не способны приковать внимание сами по себе, но их приемчики я знаю. Вот почему я не удержался, видя, как этот тип оскорбляет тебя, Анна, и манипулирует тобой. Я всегда знал, что рано или поздно появится какой-нибудь подлец и злоупотребит твоей добротой и невинностью. Я этого не потерплю.
– Мне очень лестно, но, честное слово, ты неправильно понял. Джеймс даже не стал бы пытаться соблазнить меня. А если бы и попытался, ничего бы не вышло.
– Что ж, если он хочет знать, зачем я отправил запись, может со мной повидаться. Скажи ему, что я сижу у себя в кабинете и вполне готов поболтать.
– Патрик, нет.
– Ты его защищаешь?
– Не защищаю, а пытаюсь объяснить тебе, что не нужно за меня сражаться.
Анна вдруг подумала: как забавно, Патрик – смягченная версия Лоренса. Он смотрел на нее как на ценный приз. А она мечтала о равенстве…
Но, в отличие от Лоренса, Патрику она сочувствовала.
– Я не хочу, чтобы наши отношения как-то изменились, – осторожно сказала она.
– К сожалению, я уверен, что они не изменятся, – ответил Патрик, улыбнувшись.
Анна вздрогнула и решила, что им лучше некоторое время сохранять дистанцию. Достаточную, чтобы неловкость успела пройти, но не слишком большую, чтобы Патрик не чувствовал себя изгоем.
– Подожди, – сказал он, когда она повернулась к двери. – Пообещай мне кое-что. Только не Джеймс! Кто угодно, только не он. Он тебя недостоин.
Анна вздохнула.
– Я не могу гарантировать, с кем буду встречаться. Прими как факт, что эта вероятность ничтожно мала.
– Ты все-таки не сбрасываешь его со счетов?
– Только из принципа.
Патрик покачал головой.
– Это исчерпывающий ответ.
Сначала друзья Джеймса, а затем ее собственные коллеги сделали вывод, что у них с Джеймсом что-то было. Как нелепо – и как далеко от истины.
Анна вышла из кабинета Патрика и врезалась в очередь первокурсников, ожидавших начала семинара. Они слышали каждое слово.
Вернувшись к себе, она обнаружила на мобильнике пропущенный звонок от матери. Анна решила перезвонить вечером. Она подумала, что в данный момент обойдется без обсуждения кокосовой глазури и украшений для стола. Анна сунула мобильник в ящик стола и открыла почту.
Она немногое могла сделать, чтобы уладить проблему, но хоть что-то.
55
Фи появилась в «Парлэ» в полдень; кислоты в ней хватило бы, чтобы растворить труп. Она негромко перекинулась парой слов с другими сотрудниками, просмотрела почту, а потом позвала:
– Джеймс, ты не выпьешь со мной кофе?
Он поднялся, скованно и неловко. Лучше бы его уволили по «Скайпу», не вынуждая больше сталкиваться с этой публикой лицом к лицу. Он мечтал сквозь землю провалиться – ну разумеется.
– Ты не против, если мы зайдем в «Карлуччи»? К часу мне нужно быть на другом конце города, – сказала Фи.
Джеймс кивнул и придержал для нее дверь.
Он пожалел, что выбрал место у стены, поскольку в зеркале напротив отразилось его лицо с видом боевой готовности. В последнее время Джеймс получал мало удовольствия, глядя на себя в зеркало.
– Тогда увидимся в начале девятого, Тигз, пока-пока, – последние слова Фи произнесла театральным шепотом. Она часто употребляла фразы, которые никто не произносил в реальной жизни. – Чмоки-чмоки, подружка.
Да, вот такие, например.
Фи сдвинула на макушку солнечные очки со стразами. На осветленных в салоне волосах они смотрелись как ободок.
– Итак. Я здесь, чтобы выслушать объяснения.
– Э… да. Я знаю, что высказался… просто непозволительно. Но эти слова были вырваны из контекста и…
– Я знаю контекст.
– Правда?
– Да. У меня состоялся долгий разговор с твоей девушкой – видимо, бывшей? – и она мне обо всем рассказала. Позволь заметить, к концу нашей беседы я еще больше поразилась твоему крайнему идиотизму.
О господи! Шах и мат. Анна позвонила Фи, чтобы выкопать ему могилу поглубже?
– Вопрос один: ты с ума сошел, раз выпускаешь из рук эту роскошную южную женщину?
Джеймс тупо уставился на нее.
Что? Что?!
Если таков был новый, усовершенствованный по своей жестокости способ увольнять сотрудников – сначала позволить человеку расслабиться, а затем нанести убийственный удар, – Джеймс еще никогда с ним не сталкивался.
– Так, давай сначала поговорим о скучных рабочих буднях. Выставка в Британском музее. Мы получили массу благодарностей за приложение – из музея и из Лондонского университета. Надо сказать, мы с Джезом в восторге, как здорово ты справился.
– О, прекрасно. – Джеймс решил немного расслабиться, не выдавая своих мыслей на тот счет, что он-то со стопроцентной уверенностью ожидал приказа об увольнении.
– Не стану объяснять тебе, что «цифровая фигня» – не совсем те слова, которыми ты, по нашему мнению, должен описывать свое занятие, но тем не менее кто из нас не говорил глупостей, чтобы впечатлить нового знакомого? Когда я познакомилась с Джезом, то сказала, что моя любимая поза в сексе – «пропеллер». Представляешь? Ты когда-нибудь ее пробовал?
