Данеэла Стил - По велению сердца
– Я не хочу, чтобы вы стали его следующей жертвой, — твердо заявил Роберт. Хоуп и так уже была его жертвой, но Роберт боялся, что, если она ослушается Финна по настоящему или окажется для него бесполезной, тот может ее убить, довести до самоубийства или подстроить несчастный случай.
– Я тоже. Поэтому я вам и позвонила, — убитым голосом сказала Хоуп.
– Понимаете, все, что вы видели вначале, когда он был с вами сама доброта, в психологии называется «зеркалом» — социопат словно отражает в вашу сторону то, что вы от него ждете и каким хотите его видеть. А потом, по прошествии времени, всплывает правда о том, каков он на самом деле, — объяснил Роберт. — Что вы теперь намерены делать, Хоуп? — поинтересовался он. Ему было ее очень жаль, ведь он лучше кого бы то ни было понимал, как тяжело на что то решиться в такой ситуации.
– Даже не знаю, — призналась она. — Понимаю, со стороны это кажется безумием. Девять месяцев все шло как нельзя лучше — и вдруг человека словно подменили. Меня еще никто так не любил, никто не был со мной так добр и мил. Я хочу одного — вернуть то, что было вначале. — Но это было равносильно тому, чтобы пытаться поднять «Титаник», Хоуп и сама начинала это понимать. Только верить в это не хотелось. Во всяком случае — на данный момент. Хотелось услышать, что все не так уж безнадежно. Хоуп уже жалела, что получила это злополучное досье, ей все еще верилось в мечту. Точнее, ей хотелось верить, но не получалось. Однако Хоуп полагала, что лететь в Ирландию необходимо. Причем всякий, кто слушал бы ее рассуждения, счел бы их безумными. Но не Роберт Бартлетт. Ей повезло, что она обратилась к такому человеку.
– Хоуп, этого никогда не случится, — мягко возразил он. — Человека, которого вы знали в начале ваших отношений и которого любили, просто не существует в природе. А существует чудовище без сердца и совести. Я, конечно, могу ошибаться, и он окажется не более чем человеком в затруднительной ситуации, но, по моему, мы с вами оба понимаем, с чем имеем дело. Финн прекрасно разыграл перед вами спектакль. Теперь с этим покончено. Начался третий акт, и у Финна в нем роль злодея, жаждущего крови. — Собственно, таковы были герои всех книг О’Нила. — Вы, разумеется, можете поехать и воочию убедиться, тут вас никто не остановит, но вы подвергаетесь опасности. Может быть, даже смертельной. Но если вы все же решитесь — приготовьтесь к стремительному бегству и при первых признаках опасности бегите сломя голову. Нельзя торчать там до бесконечности, ждать неизвестно чего и торговаться. Я мало кому в этом могу признаться, но я побывал в вашей ситуации. Я был женат на ирландской девушке — невероятной красавице, нежной как цветок. Я верил каждому ее слову, и ее история была очень похожа на прошлое вашего Финна. Нищее детство, родители-алкоголики, она неоднократно оказывалась в приюте, где с ней творили страшные вещи. У нее было ангельское личико и сердце дьявола. Я защищал ее в суде по обвинению в убийстве, я тогда еще был начинающим адвокатом. И я был абсолютно убежден в ее невиновности. Она убила своего приятеля и уверяла, что он пытался ее изнасиловать, а улики это подтверждали. Я поверил. Я ее спас от тюрьмы, но сегодня могу признать свою ошибку. Кончилось тем, что она меня бросила, прихватив все до последнего пенса, разбила мне сердце да еще и детей забрала. Мы поженились спустя какое то время после суда.
В конце концов она меня чуть не убила. Вернулась в дом как-то ночью и пырнула ножом, а потом пыталась обставить все как ограбление. Но я то знал, что это была она. И даже после этого я дважды к ней возвращался, думал, все наладится, отказывался верить в то, что было очевидно. Я любил ее страстно, до наваждения и хотел одного — сохранить наш брак и детей. В конечном итоге семь лет назад она их похитила, а тут, как по волшебству, подвернулось это место в дублинском филиале, и я ухватился — чтобы быть ближе к дочерям. Я не мог заставить ее вернуться в Штаты. Она очень умна, и слава богу, с детьми все в порядке. Младшая теперь учится в американском колледже, а весной и я возвращаюсь в Нью-Йорк. После меня Нуала дважды выходила замуж, оба раза из за денег, один ее муж два года назад умер — она дала ему лекарство, на которое у него была сильная аллергия, а на суде сумела убедить присяжных, что этого не делала. Она унаследовала все его состояние. Так же она обойдется и со своим нынешним мужем или с тем, кто будет после него. Ей незнакомо слово «совесть». Ей самое место в тюрьме, но она виртуозно умеет избегать ответственности. У нее, несомненно, расстройство психики, и она с легкостью переступает любую черту, она жаждет поквитаться с миром за все зло, причиненное ей в детстве. Рядом с ней никто не чувствует себя в безопасности.
Поэтому я знаю, с кем вы имеете дело, и, как мне кажется, понимаю ваши чувства. Мне потребовались годы, чтобы понять, что «добрая» Нуала была лишь разыгранным для меня спектаклем, но она была чертовски убедительна, так что я всегда ей верил, несмотря на все небылицы и творимые ею гадости. Дети в конечном итоге перебрались ко мне, но ей было плевать. Такие люди не в состоянии быть хорошими родителями. Дети для них либо безмолвные соучастники, либо жертвы. Дочерей она теперь почти не видит да и не рвется. У нее теперь другая забота — потратить деньги бывшего мужа, того самого, которого она убила, скормив ему не тот антибиотик. Она не могла не знать, что это для него смертельно опасно, но «Скорую» вызвала только через час — сказала, «была в расстроенных чувствах», крепко заснула и не могла знать, что он умирает. И ей поверили — она так убедительно рыдала на допросе, была безутешна. Она опять вышла замуж — за своего адвоката, и я не удивлюсь, если скоро она и с ним сотворит нечто подобное. При этом каждый мужчина, которого она бросала — если не считать умерших, — ее горько оплакивал. И я тоже.
Долгие годы я не мог избавиться от этого наваждения, много раз возвращался с надеждой, но теперь я излечился. Так что поверьте, я вас прекрасно понимаю. Если, невзирая на все доказательства и мои доводы, вы все еще хотите вернуть то, что было, вас никто и ничто не остановит. У вас за спиной девять прекрасных месяцев, а на другой чаше весов — частное расследование с мнениями и свидетельствами других людей. Но заклинаю вас, Хоуп: если вы вернетесь к нему, будьте благоразумны! С такими людьми нельзя расслабляться! Если он вздумает с вами разделаться, вам останется одно — бежать. Это мой самый ценный вам совет. Если вы явитесь к нему, чтобы начать все сначала, не снимайте кроссовок, держите ухо востро, внимательно слушайте, что и как он говорит, доверьтесь собственной интуиции и при первых признаках тревоги или опасности бегите прочь. И побыстрее! Даже чемодан не собирайте, оставьте все, спасайтесь сами. — Это было лучшее, что он мог порекомендовать, исходя из своего опыта.
