Atlanta - Forbidden Sweetness (СИ)
Недовольна, вспыхивает от того, что прижимаюсь так тесно, укрывая своим телом. Обожаю ее реакцию. Руки сами скользят по прикрытой легкой футболкой спине. Забираются под неё. Чувствую ее мурашки, впитывая едва уловимый надсадный выдох от переполнивших чувств.
Кухня определенно не лучшее место для подобных развлечений, однако сдержать собственные порывы, инстинкты, не подчиняющиеся здравым идеям разума, до невозможного трудно.
Носом скольжу от края плеча к основанию шеи, упиваясь любимым запахом. Впитываю в себя ее всю. Получаю утреннюю дозу личного наркотика, подчиняющего все мысли. Руки спускаются со спины к груди, прикрытой кружевным лифчиком. Легко сжимаю, едва сдерживая удовлетворенный стон в ответ на ее реакцию. Руки, упершиеся в столешницу, напряжены в попытке не упасть самой и не ощутить на себе весь мой вес.
Дышит часто. Рвано.
Хочу видеть ее лицо и вместе с тем абсолютно удовлетворен нынешним положением. Недвусмысленно реагирую на прижатую к груди и паху девочку. И без того непокидающее возбуждение опасно возрастает, грозя окончательно лишить контроля.
– Ты сводишь меня с ума, – шепчу в самое ухо, царапая зубами мочку.
Прижимаю мягкое, податливое тело ближе, чувствуя, как оно беззастенчиво показывает, что наше желание обоюдно.
– Вот не надо сваливать на меня отсутствие мозгов, – хриплый смешок срывается с ее губ. Чуть выпрямляюсь под ее давлением, и Теа мгновенно убирает руки со стола, откидываясь на мою грудь. Крепко, до побеления сжатые кулаки, прикрытые глаза и прикушенная нижняя губа делают ее еще соблазнительней, хотя куда уж больше. – А если мама зайдет?
– Это будет… – прерываюсь, наблюдая за поворачивающейся в кольце рук малышкой. Руками спускаюсь по телу, не упуская и дюйма, крепко сжимаю упругую попку и под тихое 'ой' поднимаю, усаживая на край стола. Придвигаясь совсем близко. – Это будет неприятно.
– Ужасно, Эйден, – поправляет Теа.
Борется с желанием, однако руки будто сами скользят к моему лицу, очерчивая контуры.
– Если ты уснешь и сегодня, я сойду с ума и начну домогаться тебя на каждом шагу, – угрожаю с тихим смешком.
Касаюсь ее губ, прижимая близко к себе. Видимая беспечность не отражает внутреннего напряжения. Какая-то часть сознания напряженно вслушивается в окружающую тишину, в то время как другая полностью поглощена процессом. Ответным движением ее губ. То нежным, то неожиданно болезненным перебиранием волос. Ее страстная натура вырывается из оков невинного детства, заявляет о себе в неожиданных порывах, которым удивляется Теа, и которыми так брежу сам. Упиваюсь.
Увеличиваю напор, сам того не осознавая. Потребность в ней вырывается наружу, занимает ведущие позиции, заставляя отвечать на поцелуй с не меньшей страстью. Обнимаю так крепко, что невозможно придвинуть ближе, не опасаясь причинить ненужную боль. Еще недавно аккуратно собранный хвост напоминает о себе не до конца спущенной резинкой. Выбившиеся волосы скользят между пальцами, доставляя удовольствие.
Готов стоять так бесконечно, но едва уловимый шум, словно кто-то спускается, хлеще ледяной воды остужает пыл.
– Ты чего? – удивленно выдыхает Теа, когда резко отстраняюсь, окончательно распуская ее волосы и прикрывая ими горящее от возбуждения лицо. Спуская со стола, заставляю сесть спиной ко входу. – Эйден?
– Подумай о чем-нибудь неприятном. Кто-то спускается, – поясняю, оценив непонимающий взгляд.
Едва сдерживаю смех от ее паники и раздражения. Так забавно нервничает, прижимая к лицу холодную банку с соусом, которую услужливо вынимаю из холодильника.
Ни капли раскаяния. Если уж мучиться от неудовлетворения, так вместе. В следующий раз подумает, прежде чем оставлять меня без внимания.
– Съешь лимон, – обиженно советует Теа, стараясь скрыть свое смущение. – Ты на меня плохо влияешь, Эйден. Знаешь об этом?
– А по-моему, очень даже хорошо влияю, – подмигнув, поворачиваюсь к вошедшей маме. Попадаю под настороженный взгляд. Неужто мы шумели? – Привет, мам.
Молчаливый кивок вместо приветствия. Гипнотизирует взглядом незамечающую этого Тею, поглощенную давно остывшей яичницей. Словно оценивает ее внешний вид. Она уже пришла в норму и, если не знать, что тут недавно происходило, вряд ли можно догадаться. И все же подобное внимание напрягает.
– Эйди, ты где завис? – рассеивает дымку воспоминаний голос Кери.
Открываю глаза, возвращаясь в реальность. Руки крепко сжимают руль, так, что белеют костяшки. Образ Теи, словно насмехаясь, отказывается покидать сознание, дразня желание.
Кер сидит рядом, с довольной улыбкой откинувшись на спинку пассажирского сиденья. Смотрит с любопытством, крутя в руке тонкий телефон. За тонированным окном возвышается здание музея, где успели побывать совсем недавно. Чувство удовлетворения растекается по венам. Предвкушение скорого дела наполняет все внутри, отодвигая лишние мысли.
То и дело мелькающая на протяжении дня картина сегодняшнего утра, покидает сознание, уступая место здоровой циничности. Собранности. Сосредоточенности на малейших деталях.
– Задумался, – отвечаю, отпуская руль.
Кери не комментирует. Кривая усмешка громче слов поясняет, что она думает о несвойственной мне рассеянности. Выражение лица с головой выдает формат моих мыслей. Попытки стереть предвкушение обречены на провал. Желание незримо присутствует на заднем плане, дожидаясь своей очереди. Отвлекая на себя. Уговаривая забрать Ти с ее курсов и затащить в укромный уголок, где нам не станут мешать. Спермотоксикоз опасная штука. Особенно, когда объект вожделения постоянно рядом. Ускользает, оставляя возбужденным.
– Поехали? – снова нарушает Кер тишину, что-то набирая в телефоне.
Собираюсь повернуть ключ, но отвлекает вибрация. Теа.
Не намерен посвящать Кери в нюансы личной жизни. Покидаю салон, прислоняясь к закрывшейся дверце. В голове крутятся десятки слов, однако явно ощутимое даже через трубку расстройство, исходящее от Теи, останавливает замершее на губах красноречие.
– Теа, детка, что случилось?
– Я картину дома забыла, – сдерживает режущие по нервам всхлипы Ти.
Кажется, способен видеть, как кусает губы от досады. Все внутри требует немедленно ее успокоить. Оказаться рядом. Бросаю взгляд в сторону машины, сдерживая рвущееся наружу чертыхание от того, что всё так не вовремя. Борьба обязательств и чувства к Тее. Возвышающееся здание музея, словно усмехаясь, напоминает о прикрепленных жучках, нуждающихся в подключении. Проверке.
