Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева
— Добрый день.
— Добрый… Итак? Беременность? — врач настроила аппаратуру, включила довольно большой телевизор на стене, где пока значился черный квадрат с логотипом клиники.
Боже, как все это знакомо.
И волнение, и дрожь, и предвкушение встречи с моим малышочком. Или с малышкой… А что? Парень у нас есть, а значит, пора воплотить мечту о дочери в жизнь?
Я легла на кушетку, задрала толстовку, расстегнула джинсы и приспустила их, а после зажмурилась. Решила не смотреть на врача, не искать в её лице намеки на нечто ужасное или, наоборот, легкую улыбку.
Сама поражалась внутреннему спокойствию.
Просто знала, что всё будет хорошо, и всё!
Мышцы расслабились, в голове монотонно шуршал морской прибой из ровных мыслей. Не было ни тревоги, ни страха… Лишь едкое сожаление, что в этом кабинете я одна.
Внутреннее упрямство было противным, навязчивым. Мне было страшно обнадёжить Левона. Я же не девочка… А вдруг что-то пойдёт не так?
Но, возможно, мне просто хотелось побыть счастливой самой с собой, со своей тайной и сладкими предчувствиями новой жизни.
— Сейчас будет прохладно, — шепнула врач, и кожу ошпарило холодом геля. Поёжилась, убрала руки под грудь, изо всех сил стараясь не открывать глаза раньше времени.
Женщина долго молчала, напевала песенку и прервалась всего на секунду после того, как хлопнула дверь. Но я упорно не открывала глаза, ожидая, когда доктор скажет хоть слово.
Представляла и монитор, и крошечную точечку в полости матки.
Да я молила Бога, чтобы всё было так, как я себе это нарисовала!
— Ну что ж, Карина Гурамовна, у вас всё хорошо… Беременность маточная, угрозы не вижу, срок четыре-пять неделек…
И вот тут я выдохнула!
Вздрогнула, распахнула глаза, смотря на плазму на стене, где так отчетливо виднелось темное пятнышко. Из глаз полились слёзы, закрыла лицо, пытаясь вспомнить, как дышать.
Это чудо! Подарок! Счастье!
Руки сами потянулись к сумке, потому что терпеть просто не было сил.
Запишу видео и отправлю Левону. Или лучше позвоню по видеосвязи, он имеет право присутствовать на первом УЗИ, пусть и виртуально, но имеет.
Вот я дура…
— Послушаем сердечко? — весело прощебетала женщина, продолжая водить датчиком по животу.
— Послушаем!
Но это сказала не я…
Глава 47
Глава 47
— Левон… — я разревелась, протягивая руки к мужу. Куталадзе в два шага подошел ближе, присел на корточки, прижался лбом, и мы оба закрыли глаза, слушая самую важную музыку.
Сердце нашего малыша билось быстро-быстро. И волей-неволей я подстроила дыхание, чтобы полностью слиться с крохой, поселившейся внутри меня.
Говорят, дети сами выбирают своих родителей. Я так долго хотела дочку, но не решалась произнести это желание вслух, что моя крошечка пришла без стука. Но это было охренительно прекрасно.
Если на приеме у врачей ты ощущаешь себя винтиком в системе таких же, как и все, то на УЗИ сухая формальность превращается в трогательность момента, она обретает форму, жизнь и ценность…
— Боже, как я тебя люблю, — прошептал Куталадзе, покрывая мое лицо быстрыми поцелуями.
— Ну что ж, родители, все в рамках нормы, угрозы нет. Желаю вам лёгкой беременности.
Это самые важные слова, самые нужные, самые успокаивающие. Из кабинета вышли мы в обнимку. Левон прижимал к себе, целовал в макушку, растирал мои руки, по которым до сих пор скакали мурашки.
— Ты как узнал, где я? — прошептала я, как только мы вышли на свежий воздух. Вдохнула густоту морского аромата, закрыла глаза, наслаждаясь легким головокружением. — Добрынин?
— Неа… Ты совершенно не умеешь врать, Карина. Я вдруг вспомнил тебя, беременную Андрюшкой, а потом меня по темечку так шандарахнуло, что я не выдержал и рванул обратно! Меня Сталь в аэропорту встретил, я его просил купить машину, чтобы можно было съездить на аэродром. Так вот, Марк мне и говорит, что жена моя в городе. Мы приезжаем в типографию, а там нас встречает красная Липатова. Ну и подруга у тебя, Кара… То не заткнешь, то слова не вытянешь, — Левон распахнул для меня дверь джипа, помог сесть, сам застегнул ремень, проверил фиксатор и поцеловал.
— А как? Если она не сказала…
— Я в окно смотрю, а там медицинский центр.
— Куталадзе, ты мне присвистываешь? Ну, или в тебе погиб Шерлок, — я смеялась, закрывала лицо руками, раскачивалась, пытаясь хоть как-то выплеснуть часть эмоций. А их было так много, что горло то и дело стягивало приступом удушья.
Хотелось и кричать, и плакать, и лупить руками по панели, чтобы ощутить боль. Ведь это признак, что не сон… Не сплю.
— Я сам в шоке, — Левон тоже улыбался. — А я говорил, что найду тебя? Говорил… Не прячься, милая.
— Что, и ругать не будешь? Ну… Что не сказала первому? — я раскраснелась, а после отстегнула ремень и перебралась на колени к мужу. Прижалась крепко-крепко.
И все равно было, что прохожие заглядывали в окна, стыдливо отворачивались, прятали улыбки. Главное — что мы вместе.
— Нет, не буду. Я уверен, что ты бы сразу позвонила. Да?
— Я уже в кабинете пожалела, что перестраховалась. Думала, удостоверюсь сама, поверю в чудо, а потом тебе расскажу. Левон, тебе не страшно?
— Нет. Я знаю, что всё будет хорошо. Мы же рядом.
— Куталадзе, я от тебя больше ни на шаг не отойду. Скажешь ехать домой, я покорно поеду. Только будь рядом, а? — я всхлипнула и снова разразилась слезами.
— Нет, Кара, мы остаёмся. Свою часть дел в городе я закончил, Андро подписал все документы и сегодня улетает обратно в Испанию. Мы зашли в нашу квартиру, и оказалось… Оказалось, что это всего лишь бетонные стены. Та же мебель, те же запахи, вот только души в этом пространстве больше нет. Поэтому ты как хочешь, а это я больше от тебя ни на шаг не отойду, — он покрывал поцелуями мои руки, согревал пальчики, оглаживал обручальное кольцо, прижимал к своей колючей щетине ладошки и дышал, пытаясь согреть.
— Ты это из-за меня, да?
— Конечно… Я из-за тебя чокнутый, влюбленный и совершенно неадекватный. Ну что? Какие планы, жена?
— Мне нужно в типографию. Там Липатова за нас двоих отдувается.
—
