Брак без выхода. Мне не нужна умная жена - Ария Тес
Ха! А ведь верно, похоже, да? Что девочки выбирают мужчин, похожих на своих отцов?…
- Я все сказала. Включай, и как только фильм закончится, я уеду. Мне надо в город.
Папа открывает рот, но ничего не спрашивает. Кивает пару раз, потом берет планшет и садится рядом.
Начинается кино.
Мой самый любимый фильм…я сделала его, когда мама еще была жива. Косой немного, очень непрофессионально сделанный, будто бы на коленке! Хотя на самом деле я очень старалась, просто ничего тогда почти не умела. Нарезала кое-как, еле разобралась в английской программе! И маме понравилось…
Это отрывки нашей жизни. Самые счастливые моменты…они начинаются с роддома. Мама очень усталая, но безумно счастливая. Выходит из дверей с широкой улыбкой, а к ней уже спешит папа. Мой. Настоящий. А не этот…Он с нежностью забирает меня из ее рук, улыбается. Плачет…
Я тоже улыбаюсь и плачу. По коже мурашки, на душе буря. Мне так хочется схватить его за плечи, встряхнуть и отхлестать по щекам, чтобы выбить ответы: как ты мог?! Как ты мог так со мной поступить?! Что ты наделал?! Господи…как ты мог?!
Вдруг на мои колени ложится планшет, и когда я опускаю глаза, то хмурюсь. На нем крупным шрифтом надпись:
«Не подавай виду. Веди себя естественно.»
Поднимаю глаза и дергаю головой, а потом хочу поинтересоваться, все ли у него нормально с головой, но папа меня перебивает. Издает смешок, забирает планшет и что-то пишет, а сам говорит.
- Это был самый счастливый миг моей жизни. Я тогда был таким молодым, не верил, что Бог подарил мне такую маленькую девочку, и я теперь отец…Знаешь, ты…
«Мой дом прослушивается, Лили. Не подавай виду, пиши и мотай на ус. Поняла?»
Я нихрена не поняла.
Ледяные мурашки пробегают по позвоночнику. Я невольно оборачиваюсь, будто бы смогу увидеть прослушку, а когда смотрю отцу в глаза, он хмурится. Спрашивает без слов:
- Ты поняла?
Я киваю. Он кивает в ответ и начинает рассказывать о том, как сложно было в самом начале привыкнуть, что он теперь отец. Сам пишет. Я сильно сжимаю трясущиеся руки и стараюсь успокоить бегущее сердце. Что все это значит?…
«Малик следит за мной и давно слушает мой дом. Думаю, с самого начала, а еще он следит за тобой. Сегодня точно, но скорее всего, постоянно. Пока мы ехали, я заметил несколько машин и почти на сто процентов уверен, что это были его люди. Нам нужно быть очень осторожными, Лили»
Что?...
Поднимаю на папу глаза, а он поджимает губы и снова забирает планшет.
«Никто не виноват в том, что случилось, Лили. Особенно ты. У тебя не было вариантов отказаться. Он только сделал вид, что это было твое решение, но на самом деле…ты бы все равно стала его женой. Он так решил. Я пытался помочь, узнавал о нем и старался найти кого-то, кто смог бы приструнить Амоева, но таких людей не было. Он всех подмял под себя, его боятся до одури. Единственное, чего я смог добиться — это ценного совета: сделай так, как он хочет. Будет лучше. В первую очередь, для твоей дочери…»
Я бегло читаю ровные строки, а меня пронзает насквозь. Руки дрожат сильнее. Планшет почти падает на пол, но папа его вовремя подхватывает вместе с моим взглядом, слабо улыбается и опускает его обратно на экран. Снова пишет. Снова рассказывает о том, как у меня пошли зубы.
А я…я теряюсь окончательно. Папа пытался мне помочь?…
«Я видел, что ты счастлива. Видел, что ты в него влюбилась, и подумал, что, может быть, мы проскочим. Все будет хорошо. Малик действительно дал мне слово, что сделает для тебя все на свете, и я…не поверил, конечно, но это была надежда. Может быть, нам бы повезло, и ты бы никогда ничего не узнала о том, кто он такой на самом деле…»
Вздох застревает в горле. Паника. Я почти поддаюсь ей и чуть не ломаю всю историю, задав вопрос вслух. Папа знает. Он уже готов, прикладывает палец к губам и мотает головой, а потом указывает на планшет. Слегка киваю.
Пальцы трясутся, когда я набираю короткий вопрос…
«Кто он?»
Думаю, папа знает, что я спрошу, потому что он не выглядит как человек, которого застали врасплох. Он только печально и горько улыбается, а потом начинает печатать…
«Он очень плохой человек, Лили. Делает страшные вещи, не спрашивай какие. Боюсь, что он может догадаться по твоему взгляду, если ты будешь знать все. Это плохо. Он не должен ни о чем догадаться. Я не знаю, какие будут последствия, если ты будешь в курсе. Мне страшно, Лили. Я не могу тебя защитить, а потерять? Тем более…»
С губ срывается тихий всхлип. Я поднимаю глаза на папу, а он совсем слегка касается моей ладони… обнимает. Я позволяю. Возможно, я могла бы заартачиться и сказать, что отец несет бред, но…как я могу такое сказать? Я знаю, что он говорит правду. Не врет. Нет…
И он меня любит…
Ему тоже было так тяжело…
На этот раз папа не забирает планшет, а печатает на моих коленях, чтобы не отпускать мне ни на секунду.
«Я так за тебя волновался, малышка моя. Когда он сказал, что ты уехала, места себе не находил. Звонил Арслану, этому гандону блядскому! Он сказал, что с тобой все хорошо. Конечно, я не поверил. Потом услышал твой голос, как ты фыркаешь, и от сердца отлегло…»
Стало безумно стыдно. Это тоже правда. Папа звонил мне, когда я была у родителей Малика, но я отказалась с ним разговаривать. И да. Фыркнула. Громко, с расстановкой. С заявкой. А он…
Боже…
«Пап, прости меня…»
Он мотает головой и снова улыбается, прижимая к себе сильнее.
«Не извиняйся. Все должно было быть по-настоящему, чтобы он ничего не заподозрил. Прости, что я сказал тебе те вещи. Я не виню тебя ни в чем, и я горжусь,
