Была холодная зима - Ольга Ивановна Маслюкова
— А, это ты здесь… Иди сюда. Выпьем.
Анна остановилась на последней ступеньке.
— Ты убил Алексея.
— Да, я, — сказал он нетрезвым голосом и криво усмехнулся. — Но у тебя нет доказательств.
— Я слышала ваш разговор с Максимом.
— Если ты его слышала, то знаешь, что я никого не убивал.
— Ты заказал убийство.
— Да, заказал. Твой Алексей мне мешал. А сейчас мне мешаешь ты.
Анна вытянула руку и направила на него пистолет. Игорь встрепенулся.
— Не делай этого.
Он попытался встать.
— Не подходи! Сиди на месте! Сделаешь хоть один шаг, я выстрелю.
— Успокойся. Если убьешь меня, тебя посадят в тюрьму. С кем останется Сашенька? — испугавшись, решил вразумить ее муж.
Анна с трудом контролировала себя. У нее дрожали руки. Неожиданно она нажала на курок. Раздался выстрел. Пуля пробила подлокотник. Игорь в ужасе заметался по гостиной. Анна пыталась прицелиться и кричала:
— Не подходи! Не подходи! Я убью тебя!
Несмотря на то, что супруга была никудышным стрелком, Игорь боялся приближаться, понимая, если окажется рядом, она не промахнется.
— Положи пистолет! Я открою дверь, и ты уедешь.
Он настежь открыл дверь.
— Иди! Я тебя не держу! Иди же!
— Сейчас ты поднимешься на второй этаж, и пока я не закрою дверь снаружи, останешься в своем кабинете, — твердо произнесла женщина.
— Хорошо, хорошо. Я уже иду.
Анна, не выпуская из рук пистолета, подобрала с пола шубу, сапоги, сумку и приблизилась к выходу. Игорь поднялся по лестнице и скрылся в кабинете. Анна слышала, что он кому-то звонил. Она быстро закрыла дверь на ключ. Босиком по снегу добежала до машины, бросила сумку и вещи в салон, села за руль и выехала со двора.
Глава 48
Рождество в Германии — самый любимый и долгожданный праздник, впрочем, как и в большинстве стран мира. Уже в конце ноября улицы и дома начинают приобретать сказочный вид. Лулу тоже украсила коттедж Ивана. Вчера, в сочельник, они вместе ходили в храм на торжественное богослужение. А сегодня она обратила внимание на елочку, которая росла возле ворот, и решила, что на нее можно добавить игрушек. Лулуди накинула на плечи шаль и выбежала на улицу, чтобы повесить оставшиеся украшения.
— Что за девчонка! — запричитала кухарка. — Выбежала раздетая…
Иван сидел в кресле и читал газету.
— Верните ее. Нельзя простужаться, — обратился он к фрау Шнитке.
Кухарка открыла дверь и крикнула:
— Лулу, ты можешь заболеть! Иди домой!
— Иду! — ответила та, вешая на ветку последнюю игрушку.
Лулу вернулась в дом. Иван строго посмотрел на нее, но смягчился, увидев, как сияет ее лицо.
— Нельзя так относиться к своему здоровью. Организм еще не окреп.
— Прости, пожалуйста, — улыбнулась Лулу и погладила собаку, сидевшую рядом с Иваном. Она поправила свечи, которые стояли на столе рядом с рождественским веночком, подошла к елке, сверкавшей серебристой мишурой. А потом закружилась возле лесной красавицы и восхищенно произнесла:
— Как здорово! Я никогда не видела такой красоты…
— Это самый нарядный праздник, — оторвался от газеты Иван и с удовольствием посмотрел на нее.
Все операции прошли успешно, заканчивался период реабилитации. Лулу уже не скрывала под одеждой те места, где раньше были багровые шрамы. Если приглядеться, от них остались едва заметные следы, но и они со временем должны были исчезнуть. Лулу смело надевала платья, теперь редко носила брюки, а по утрам выходила из своей комнаты в коротком халатике, не пряча красивые ноги. Она вполне сносно говорила по-немецки, а Иван, как строгий учитель, делал ей замечания, если проскальзывала ошибка. Весной Лулу должна была пойти учиться, поэтому старательно готовилась. Ей хотелось быть юристом, получить такое же образование, как у Ивана.
— А мы поедем к Эрвину?
— Да, мы приглашены. Сегодня праздничный ужин.
— Тогда я пошла выбирать наряд.
Лулу взлетела по лестнице и исчезла в своей комнате.
С момента ее появления в доме воцарилась атмосфера добра и уюта. Энергетика молодой женщины наполнила дом оптимизмом. Иван перестал допоздна задерживаться на работе. Лулу, как яркая звездочка, светилась, встречая его, несла радость и душевное тепло.
Через некоторое время она спускалась по лестнице с большой сумкой.
— Сумка-то зачем? — спросил Иван.
— А это сюрприз для всех.
Иван улыбнулся, но не стал перечить. Они вышли на улицу, сели в машину и отправились в гости. Улицы были празднично украшены, дома превратились в сказочные замки. Темные зимние ночи озарялись светом гирлянд. Все в городе преобразилось в ожидании светлого Рождества.
Этот праздник был для Ивана особенным — в гости к друзьям он шел с Лулуди. Она уже подружилась с Эрвином и Ирмой. И те принимали ее радушно, почти по-родственному. Она с первой минуты вызвала симпатию. Непосредственная, веселая, неунывающая молодая женщина, перенесшая семейную трагедию и неудачный брак, не упала духом, не жаловалась на судьбу. Она всегда излучала добро и радость.
Как только они переступили порог дома друзей, Лулу в восторге произнесла:
— Боже, какая прекрасная елка! Иван, я еще никогда не видела такого великолепия!
Эрвин и Ирма смотрели на нее и улыбались. Хозяйка была польщена тем, что так высоко оценили ее способности декоратора.
— Лулу, ты ведь дома тоже нарядила елку? — спросила Ирма.
— Да, у нас красивая елка, но ваша лучше…
Все засмеялись.
Лулу разглядывала рождественские веночки, свечи, елочные игрушки и непременный атрибут праздника — роскошную пуансетию. Это растение зацветает перед Рождеством, за что его и прозвали рождественской звездой. Не остался без ее внимания и торжественный стол. Помимо мясного изобилия, там были квашеная капуста, ведь у немцев даже есть поговорка: «Живи хорошо, ешь капусту», традиционный карп, чешуя которого напоминала монетки. Блюдо с яблоками, орехами и изюмом. А рождественское печенье, над которым долго колдовала Ирма, так удивило, что она не сдержала эмоций и расцеловала хозяйку в обе щеки.
— Ирма, у тебя есть чему поучиться!
— Учись, детка, учись. Я о многом могу рассказать, особенно по части кухни.
Все сели за стол, радостно улыбаясь и предвкушая приятный вечер.
— Лулу, — обратился Эрвин, — в Германии считается, что человек, вкусив яблоко, познает добро и зло. Справившись с твердой скорлупой ореха и съев вкусную сердцевину, открывает для себя радость преодоления трудностей жизни и достижения цели.
— Тогда я начну с ореха, — засмеялась Лулу. — У цыган тоже
