Лоренцо Беретта - Эбигейл Девис

— Мы почти на месте, — выпалил я, сворачивая за угол на нашу улицу. Ворота особняка были закрыты, снаружи стояли несколько солдат. Они были сосредоточены прямо перед собой, их оружие было на виду у всех, и все же они даже не заметили, как я ускоряюсь по улице. Пришло время набирать новых солдат, это было совершенно ясно.

Я резко затормозил, сигналя им клаксоном, но потребовалось несколько секунд, пока они поняли, кто я такой. Когда они это сделали, то заговорили по рации, и ворота со свистом распахнулись.

Снова ударив ногой, я промчался через ворота к главным дверям. Двигатель продолжал работать, когда я вытолкнул машину и подбежал к Аиде, морщась от того, что раны на ее спине снова открылись, из них хлынула кровь, окрашивая ее кожу. Возможно, я больше времени подвергался физическим пыткам со стороны Паоло, но она была той, кто принял на себя основную тяжесть этого. Она была той, у кого все вышло намного хуже. Самое главное, что она была единственной, кто этого не заслуживал.

— Лоренцо! — закричала мама, но я не повернулся, чтобы посмотреть на нее. Я сосредоточился на Аиде, пытаясь помочь ей выбраться из машины. — Лоренцо! — снова крикнула мама.

— Позови доктора, — рявкнул я, беря Аиду под мышки. — Приведи его сюда сейчас!

К нам приближались шаги, и несколько пар рук потянулись к Аиде, но моего предупреждающего рыка было достаточно, чтобы заставить их отступить. Я вытащил ее наполовину, достаточно, чтобы она могла поставить ноги на землю, и как только она выпрямилась, я притянул ее к себе, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее рядом с собой.

Все было как в тумане, когда мы ворвались в особняк и оказались в гостиной — ближайшей комнате к парадным дверям. Я не отпустил ее, когда усаживал нас, держа ее лицом к себе. Глаза окружающих расширились, послышались вздохи и проклятия, но я не смотрел ни на одного из них.

Мой гнев снова нарастал, но на этот раз по совершенно новой причине. Мы пропадали почти три дня, и никто нас не нашел. Они вообще, блядь, искали? Вокруг меня начались разговоры, перешептывания о том, чему они были свидетелями, но мне не нужно было ничего этого слышать, не прямо сейчас, не тогда, когда тихие крики Аиды доносились до моих ушей, угрожая уничтожить меня.

Я поднял голову, прищурившись, оглядывая комнату. Кристиан стоял с Данте и Матео, два моих дяди позади них, а ма и София были с другой стороны, их лица были бледными. Я хотел сказать тысячу вещей, но не озвучил ни одной из них, пока мы ждали прихода доктора.

Я не был уверен, как долго мы все смотрели друг на друга, но как только доктор Дубеке вошел в дверь, у меня вырвался вздох облегчения. Его взгляд встретился с моим, затем переместился на спину Аиды.

— Черт, — прошептал он.

Я тяжело вздохнула, когда он подошел ближе, вздрогнула, когда он протянул руку, но не дотронулся до ее спины.

— Ей понадобятся швы. Он помолчал. — Много.

— Тогда сделай это, — потребовал я.

— Я… — Доктор Дубеке обвел взглядом комнату, его лицо побледнело.

— Я даже не собираюсь спрашивать, как это произошло.

— Хорошо, потому что я бы, блядь, тебе не сказал. Я пристально посмотрел на него, молча говоря ему исправить женщину, которая значила для меня больше всего.

— Она нужна мне на столе.

Я кивнул, не колеблясь, встал и нежно поцеловал Аиду в макушку, когда она всхлипнула от этого движения.

— Все в порядке, детка. Я прошел мимо всех в столовую, медленно опуская ее на стол. Я усадил ее на край, согнул колени так, чтобы наши лица были на одном уровне, и сказал ей:

— У тебя получится.

— Не думаю, что понимаю, — прошептала она, бросив взгляд мне за спину.

— Ты сможешь. Я положил руки по обе стороны от ее лица и прижался своим лбом к ее лбу. — Ты сможешь. Ты такая сильная. Намного сильнее, чем кто-либо думает.

Ее прекрасные глаза снова наполнились слезами, но ей потребовалось лишь глубоко вздохнуть, чтобы сдержать их.

— Хорошо.

Она сделала паузу, ее глаза закрылись на самую короткую секунду, пока не открылись снова.

— Я разберусь. Она снова посмотрела мне за спину. — Мама и София могут остаться со мной.

— Нет. Я останусь

Она приложила палец к моему рту, ее собственные губы растянулись в едва заметной улыбке.

— Тебе нужно заняться бизнесом. Она кивнула. — Иди и стань боссом мафии, которого я знаю и люблю. Я покачал головой, каждая косточка в моем теле хотела, чтобы я остался. — Я никуда не ухожу. Теперь я в безопасности.

Она была права.

Здесь она была в безопасности.

Со мной ты в безопасности.

— Хорошо. Я отступил назад, ненавидя себя за то, что больше не прикасаюсь к ней. — Я буду так быстро, как смогу.

— Это займет у меня пару часов, — сказал доктор Дубеке, ставя свой набор на стол.

Я сделал еще один вдох, нуждаясь в успокоении своего бешено колотящегося сердца, и повернулся, чувствуя, что у меня не хватает половины тела, когда я вышел обратно в коридор. Было время, когда я ничего так не хотел, как не находиться рядом с ней, но теперь все было по-другому. Я был другим. Она была другой. Мы были другими.

Я женился на ней, чтобы стать боссом мафии, и сейчас настало время стать этим человеком. Выяснить, что, черт возьми, произошло.

Мой взгляд встретился с взглядом Кристиана, и мне не нужно было произносить ни единого слова, когда я ворвался в свой кабинет. Я направился прямо к своему виски, налил в чертов самый большой стакан янтарной жидкости и стал ждать, когда закроется дверь.

Я сказал себе не поддаваться эмоциям, быть спокойным, но как только я обернулся и увидел пятерых мужчин в своем кабинете, я не смог сдержать гнев.

— Что, черт возьми, произошло?

Никто не произнес ни слова, все с застывшими лицами смотрели на меня, пока Матео не сказал:

— Я… Он моргнул. — Ты был мертв.

— Похоже, что я мертв? — Я кипел от злости. Моя кожа горела, ярость бурлила во мне, угрожая разрушить все на своем пути.

— Я… я наблюдал за ними. Матео покачал головой, темно-фиолетовые синяки на его лице говорили мне, что он тоже не отделался без травм.

— Когда я проснулся, внедорожник горел и…

— Они нашли там два тела, — закончил за него Данте, делая шаг вперед. — Они думали, что это были ты и Аида.

Я залпом выпил виски, пытаясь осмыслить то, о чем они говорили.

— Что случилось? — Спросил дядя Антонио, его глубокий голос