Прорыв - Кайли Кент
Гаррисон толкает меня.
― Придурок, ― шипит он, направляясь к скамейке запасных. Это был человек, которого я когда-то считал своим другом. Я был на его свадьбе, на крещении его сына. И как только меня обменяли, он забыл обо всем этом.
― Да, конечно, это я придурок, ― усмехаюсь я.
― Да, так и есть. У нас все было схвачено. Кубок был наш, а ты решил выйти из себя, и все потому, что твоя мать ― грязная шлюха, ― ворчит он.
― Что, блядь, ты только что сказал? ― спрашиваю я, одновременно роняя клюшку и сбрасывая с рук перчатки.
Я успеваю нанести один удар, прежде чем Грей оттаскивает меня назад.
― Он того не стоит. Он пытается добраться до тебя, Кинг. Оставь это, ― говорит он.
― Отвали. Я убью его на хрен, ― кричу я.
― Нет, не убьешь. Ты отсидишь на скамейке штрафников и сделаешь так, чтобы это выражение на лице моей сестры исчезло. ― Он толкает меня в сторону скамейки.
Я оборачиваюсь и вижу Алию. Она стоит рядом с отцом. Ее пальцы прижаты к губам, и я знаю, что она грызет ногти. Она так делает, только когда нервничает. Я произношу губами извинение. Я знаю, что она ненавидит борьбу в хоккее. Я понимаю. Но это часть игры. Я сажусь на скамейку и не свожу с нее глаз на другом конце катка. Она расслабляется, как только я ухожу со льда. Как только истекают три минуты, я отправляюсь в погоню за шайбой.
Рыцарям удалось не дать Монреалю забить во время игры в большинстве, и вскоре после того, как я снова выхожу на лёд, звучит сирена, возвестившая об окончании второго периода. Все уходят с площадки и направляются в свои раздевалки. Я остаюсь в коридоре с Алией.
Беру ее ладони и осматриваю ногти.
― Тебе нужно перестать их грызть, ― говорю я ей.
― Я знаю, ― отвечает она. ― Ты в порядке?
― Никогда не было лучше. ― Я улыбаюсь. ― У меня самая сексуальная девушка в мире.
― Это вопрос вкуса. ― Она смеется.
― Только мой вкус имеет значение.
― А у меня, оказывается, самый сексуальный парень в мире, ― говорит она.
― А я-то думал, что тебя привлекает моя искрометная личность, ― притворно обижаюсь я.
― У тебя есть личность? Где? ― спрашивает она, осматривая туннель, но ничего не находит.
― Забавно. Пойдем туда, ― говорю я, уводя ее в раздевалку. Только когда я захожу туда и вижу всех парней в разных стадиях раздевания, мне хочется выпроводить ее обратно. ― Алия, закрой глаза.
― Кинг, иди сюда, ― зовет меня к себе один из тренеров.
― Иди, пока тебя не уволили, ― говорит Алия, толкая меня в его сторону.
К концу третьего периода у нас ничья, и игра переходит в овертайм. Три на три, Грей, Джеймсон и я против тройки лидеров Монреаля.
Мы наносим пять бросков по воротам, и каждый из них ловит вратарь. Монреаль наносит два броска по воротам. Звучит сигнал таймера, и мы начинаем серию буллитов. Вратарь Монреаля хорош, но наш лучше. Они забрасывают один мяч в сетку, а мы ― два, и Грейсон забивает победный гол.
В молодежной лиге тебя учат важности уважения в спорте. Видимо, в Монреале эти уроки не прижились, раз игроки соперника ― те самые, которых я когда-то считал семьей, ― проносятся мимо меня, не касаясь моих перчаток. Когда Джеймсон и Грей замечают, что они делают, мои товарищи по команде опускают кулаки и следуют дерьмовому примеру Монреаля.
Глава тридцать девятая
Алия
Я переворачиваюсь на кровати и наблюдаю за тем, как Лиам выходит из ванной в одном полотенце, обмотанном вокруг талии. Я не помню, как пролетели эти семь месяцев. Каждый день я жду, когда новизна наших отношений пройдет, но этого не происходит. Я влюбляюсь все больше и больше. Конечно, я еще не сказала ему этих слов. Я собираюсь это сделать, но, учитывая, что команда вышла в плей-офф, я не хочу нарушать его душевное равновесие.
У нас есть неделя отдыха, прежде чем «Рыцари» сыграют с Нэшвиллом в финальном матче. А это значит, что я не могу сказать ему об этом сейчас, хотя слова так и вертятся у меня на языке.
― Видишь что-то, что тебе нравится, детка? ― спрашивает он, проводя рукой по своему идеально выточенному прессу.
― Это зависит от кое-чего. Мороженое к нему прилагается? ― отвечаю я.
― Можно устроить.
― Тогда мне очень нравится, ― говорю я, облизывая губы.
Лиам делает шаг ко мне. Он бросает полотенце на пол, встает коленями на кровать и сжимает в руке свой член. ― Чего ты хочешь больше? Мороженое или мой член?
― Ммм, это сложный выбор, ― говорю я ему.
― Принцесса, реши что-нибудь, ― говорит он.
― Ты, мой выбор всегда ― ты. ― Я улыбаюсь и облизываю губы, в то время как мои глаза остаются приклеенными к его члену. К тому самому члену, который он сейчас гладит ладонью вверх-вниз.
― Сними топ, ― требует Лиам. Меня не нужно просить дважды. Я срываю его и бросаю на край кровати. Лиам садится верхом на меня и накрывает ладонями мою грудь. ― Черт, как же они мне нравятся, ― говорит он, сжимая их.
― Никогда бы не подумала. ― Я улыбаюсь ему.
― Ну, может, мне нужно хорошенько их оттрахать, чтобы ты не забывала, как сильно я их люблю. ― Он стонет, тянется к прикроватной тумбочке и достает бутылочку со смазкой.
Выдавив жидкость мне на грудь, он растирает ее, а затем прижимает их друг к другу и вводит свой член между ними. До Лиама никто никогда такого со мной не делал. Ему это нравится. И я не против. Это возбуждает. Наблюдать за его лицом, видеть удовольствие и похоть в его глазах, когда он смотрит на меня, взгляд, которым он одаривает меня прямо сейчас, ― с таким же успехом он мог бы кормить меня афродизиаком. Моя киска пульсирует от потребности, желая, чтобы он спустился вниз и заполнил эту пустоту своим членом.
― Блядь, так чертовски хорошо, детка, ― стонет он.
―
