Даниэла Стил - Ранчо
– Некоторые не очень, – возразила Мэри Стюарт, но он только пожал плечами, не желая расставаться со своим предубеждением относительно женского пола.
– Слишком много ревут, стоит их толкнуть, – объяснил он.
Зоя и Таня с улыбкой переглянулись. Возможно, эта беседа принесет Мэри Стюарт пользу. Вдруг она сыграет роль прививки?
– Бывают очень смелые девчонки.
Мэри Стюарт готова была и дальше защищать свой пол, но мальчуган уже потерял интерес к этой теме. Его увлек бекон. Потом, увидев отца, он поспешил к нему. Немного погодя появилась мать, и Мэри Стюарт обратила внимание на ее огромный живот. Ее муж уже объяснял Зое, что на высокогорье она чувствует себя отвратительно.
– Надеюсь, тебе не придется принимать ее ребенка, – сказала Мэри Стюарт Зое вполголоса. – Такое впечатление, что она готовится произвести на свет тройню.
– Что ты! Здесь рядом больница. К тому же у меня нет с собой хирургических щипцов. Да и вообще я не принимала новорожденных с самой стажировки. Помню, как мне было тогда страшно! Помогать деторождению – гораздо более ответственное дело, чем то, каким занимаюсь я. Слишком много возможностей для осечки, одно поспешное решение за другим, слишком много элементов, не поддающихся контролю. К тому же я не люблю, когда человеку так больно. Лучше уж дерматология, чем родовспоможение.
В ответ на прочувственную тираду Зои Мэри Стюарт обмолвилась, что она прежде считала это более занятным делом: ведь чаще всего исход благополучный. Таня, в свою очередь, призналась, что всегда интересовалась, каково это – рожать. В молодости она мечтала стать многодетной мамашей, но жизнь так и не предоставила ей возможности осуществить мечту. Мэри Стюарт в очередной раз отметила про себя, что из их компании лишь она стала матерью.
– Наверное, в этом есть что-то возвышенное – так нас учили в Беркли, – вставила Зоя с улыбкой, счастливая, что удочерила девочку.
– Я с радостью нарожала бы детей! – воскликнула Таня. – Мне нравилось, когда рядом были дети Тони. Они такие славные!
Она не знала, увидится ли когда-нибудь с ними снова хотя бы на несколько минут. Тони поступил с ней негуманно. Ему хватило хладнокровия бросить ее, забрав детей. Это наводило на мысль, что напрасно она не выкроила время и не родила своих: их ее никто никогда не лишил бы, они бы всегда оставались с ней. Или не всегда? Пример Мэри Стюарт говорит об обратном. Закончив завтракать, они поспешили в загон. Хартли пришел туда раньше них. При появлении Мэри Стюарт он облегченно перевел дух. Они встретились глазами и долго не отводили взгляд. Дожидаясь команды садиться в седла, они стояли близко друг к другу. Здесь же находились врачи из Чикаго. Зоя опять примкнула к коллегам; Хартли поехал с Мэри Стюарт. Таня и ковбой снова остались наедине. На сей раз, уехав с ней вперед, он не стал молчать.
– Прекрасно выглядите, – проговорил он, глядя прямо перед собой.
Таня заметила, что, произнося комплимент, он покраснел. Она попыталась вывести его из замешательства, но это удалось не сразу. Спустя довольно продолжительное время он стал расспрашивать ее о Голливуде и о людях, которых она там встречает. Может, ей попадались на глаза Том Круз, Кевин Костнер, Шер? Сам он как-то раз видел в Джексон-Хоуле Гаррисона Форда. Она ответила, что со всеми ними знакома, а вместе с Шер снималась в кино.
– Чудно, – сказал он, щурясь. – Глядя на вас, не скажешь, что вы из таких.
– Это в каком же смысле? – Настала ее очередь смутиться.
– Ну, вы настоящая. Не как другие кинозвезды, известные певицы или кто-то в этом роде. Нормальная женщина. Ездите верхом, болтаете, смеетесь, даже чувство юмора есть. – Он уже был способен улыбаться и больше не краснел. – Немного с вами побудешь – и забываешь, что слышишь вас на компактах и видишь в фильмах.
– Если это комплимент, то спасибо. Если вы хотите сказать, что я вас разочаровала, спасибо и за это.
Что поделать, в сущности, я всего лишь уроженка Техаса. – Она с улыбкой обнаружила, что он восхищенно глядит на ее розовую тенниску.
– Ну нет! – Он покачал головой, одобрительно расширив глаза. Ее первое впечатление от Гордона все время пополнялось новыми деталями. – Не только. Не кокетничайте. Просто вы не фальшивая, не то, что остальные.
– Остальные – это кто?
– Другие кинозвезды. Видал я их: приезжают сюда и даже не садятся в седло. Кто тут только не перебывал! Политики, актеры, даже парочка певцов. Приезжают покрасоваться и ждут особого обращения.
– Я тоже потребовала кучу полотенец и кофейник, – призналась она. Он засмеялся. – Еще я написала в анкете, что терпеть не могу лошадей, помните?
– Не верю. – Теперь ему было несравненно легче с ней общаться, чем накануне, когда он не смел вымолвить даже словечко. Перемена ему шла: так, за разговором, с ним было гораздо приятнее иметь дело. – Ведь вы из Техаса, – объяснил он с явным одобрением. С его точки зрения, это один из ее главных плюсов: выходцы из Техаса не могут ненавидеть лошадей. – И вообще, женщина как женщина.
Забавнее всего то, что он попал в точку: она действительно осталась обыкновенной женщиной. Такой она была еще с Бобби Джо, но Голливуд все поломал. Именно это она безуспешно пыталась доказать Тони. Но тому требовалась кинозвезда, только чтобы не досаждала ему своими неизбежными проблемами. Ему хотелось того, чего она никак не могла ему дать, как ни старалась.
– Да, обыкновенная, но мир, в котором я живу, не слишком позволяет мне такой оставаться. Честно говоря, жизнь меня не больно баловала, а теперь и подавно не приходится рассчитывать. Жаль, но ничего не поделаешь. Пресса никогда мне не позволит вести нормальную жизнь. Люди, с которыми я имею дело, тоже. Они требуют, чтобы я соответствовала их представлениям, а стоит подпустить их близко – норовят укусить. – Здесь, среди умопомрачительного пейзажа, даже разговор на эту тему казался безумием.
– Ужас!.. – посочувствовал он, с интересом глядя на нее и удивляясь, до чего она ему нравится.
Гордон этого не хотел, но что поделать, если она оказалась совсем не такой, как все? Он сделал все возможное, чтобы его не приставили к ней, а теперь радовался, что Лиз его не послушала. Ее общество оказалось даже приятным.
– Да, ужас, – тихо согласилась она. – Иногда я даже боюсь, что не выдержу и умру. Может, это рано или поздно случится: какой-нибудь обезумевший поклонник возьмет и пристрелит меня. – Это было произнесено с такой грустью, что он недовольно покачал головой.
– Как вы можете так жить? Сколько бы вам за это ни платили, оно того не стоит.
Их лошади перешли на бег.
– Меня удерживают не деньги. То есть не только они. Все-таки пение – дело всей моей жизни. Тут не попятишься, не спрячешься. Хочешь этим заниматься – изволь терпеть все остальное.
