Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова
В самом начале мне казалось, что я поняла, приняла и даже полюбила бескрайние просторы пустыни. Я даже поняла, о чем говорил Омар, что она общается с нами. Сейчас же мне кажется, что в ее шепоте – проклятия, в шуршании песка – ненависть. Истерика клубится внутри меня, поднимаясь все выше и сжимая своими холодными лапами сердце.
Прикрываю глаза, отрезая себя от вида пустыни, и снова чувствую руку Омара, которая накрывает мою. Он просто молча сжимает ее, ничего не говоря. Если бы начал, я бы, наверное, ушла с балкона. Разговаривать о пустыне пока для меня больнее, чем смотреть на нее или думать. Еще никогда я так не была разочарована в природе.
– Тебе нужно поесть, – через некоторое время произносит Омар, и я распахиваю глаза.
– Да, – соглашаюсь, приступая к ужину.
На десерт снова баклава с чаем, а вместо фильма – закат в пустыне. Теперь я не вижу красоты барханов, а только смерть, которую они несут. Где-то там, среди песков скрывается гадюка, укусившая меня. Где-то там, наверное, бегают какие-нибудь волки или дикие собаки. Я даже не знаю, есть ли они здесь, но от самой мысли о том, что это вероятно, мне становится не по себе.
Позже мы с Омаром устраиваемся на кровати, и он включает телевизор.
– Что будем смотреть?
– Мне все равно, – отвечаю, кутаясь в тонкий плед.
Дверь на балкон открыта, и красивый газовый тюль развевается на ветру, принося с собой теплый воздух.
– Предпочтения по жанрам? – снова интересуется Омар.
– Да хоть новости, – зеваю я и взбиваю подушку.
– Давай еще одну добавлю, – предлагает муж и заносит над моей головой подушку.
– А ты? – я вижу, что он вытащил ее из-под своей спины.
– Мне удобно.
Конечно, я засыпаю на половине фильма. Омар выбирает что-то нейтральное приключенческое, но я даже не вникаю в сюжет, потому что снова чувствую себя обессиленной. Ночью ощущаю, как крепкие руки мужа обнимают меня. Предыдущие две ночи он ко мне практически не прикасался, только поправлял одеяло, а потом откатывался на свою половину кровати.
«Осталось четыре дня» – говорю себе мысленно и улыбаюсь сквозь сон. Четыре дня, и я буду свободна. Только в груди как-то тесно становится.
Весь следующий день Омар на работе, чему я несказанно рада. Я скучаю по нему, но головой понимаю, что слишком привязываться – это вредить только себе. Говорят, люди во взрослом возрасте не меняются, особенно, думаю, мужчины, которые привыкли, что все вокруг пляшут под их дудку. Сложно отказывать себе в привычках, которые всю жизнь приносили тебе удовольствие.
Омар приезжает как раз, когда я заканчиваю ужин в столовой.
– Господин, накрыть для вас? – спрашивает кухарка.
Мы уже нормально познакомились с Вафой, она оказалась вполне приятной женщиной. Языковой барьер пока не позволяет мне общаться с ней полноценно, но в том числе благодаря ей я осваиваю арабский. Не знаю, зачем вообще делаю это, если собираюсь уехать отсюда.
– Спасибо, Вафа, я уже поужинал.
Этот факт не должен цеплять меня, но цепляет. Мне сразу представляется, что Омар, наплевав на то, что я здесь одна, поехал со своей Ярой в какой-нибудь красивый ресторан, и обхаживал ее там. По телу проходит волна раздражения и поднимает волоски на коже. В это время Омар склоняется надо мной, целует в макушку и ставит на стол коробку из кондитерской.
– Добрый вечер, Ниса, – здоровается. В голосе нежность, которую от него совсем не ожидаешь. – У меня был деловой ужин в городе, – словно прочитав мои мысли, говорит он и присаживается на соседний стул. Я откладываю на тарелку приборы и запиваю еду джаллябом. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – отвечаю раздраженно, но не смотрю на мужа. Мне плевать, где и с кем он был. Осталось меньше трех дней.
– Ниса, – зовет он, а я наконец сталкиваюсь с ним взглядами. – Я рад тебя видеть.
Не улыбайся мне! Я не поведусь снова на это!
Но он улыбается. Скалит свои белоснежные зубы, которые на фоне черной, как смоль, бороды, выглядят еще белее.
– Чем займемся? – спрашивает он, когда я уже тянусь к коробке с баклавой. Как бы ни злилась, не могу отказать себе в удовольствии полакомиться сладостью.
– Мы? – пальцы замирают над коробкой, когда я поворачиваюсь лицом к мужу и вопросительно приподнимаю бровь.
– Мы, – кивает он. – фильм мы уже смотрели, в бассейне плавали. Можем для разнообразия поехать покататься на волнах.
Сердце в груди заходится радостным стуком, стоит мне представить, как я снова становлюсь на доску.
– Но здесь не бывает таких волн.
– В тренировочном бассейне бывают. Так что? Едем?
Я кусаю губу, колеблясь. Мне до чертиков сильно хочется оседлать волну, но я пока боюсь, потому что еще могу не выдержать такой нагрузки. К тому же, не хочу облегчать задачу Омару.
– Нет, – отвечаю спокойно, а он хмурится.
– Почему? – хочется разгладить морщинку между его бровей, она портит красоту.
– Потому что могу не осилить.
– Я буду рядом.
– Ты не умеешь кататься.
– Зря ты так думаешь.
И тут он вдруг… играет бровями. Я даже моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что передо мной сидит именно он.
Омар поднимается со своего места и, взяв меня за руку, тянет наверх. Я едва успеваю выхватить из коробки один кусочек баклавы, как муж уже ведет меня на второй этаж. Заводит в спальню и отодвигает в сторону дверь гардеробной, в которой сразу загорается свет.
– До бассейна придется ехать в чем-то приличном, – он кивает на надетый на мне сарафан в пол, под которым совсем нет нижнего белья. Не знаю, как он это понял, но, судя по горящему взгляду, оценил это. – А там уже можно надеть обычный купальник, мы все равно снимем бассейн только для нас двоих.
– Не хочешь, чтобы кто-то увидел, как ты опозоришься?
– Не хочу, чтобы кто-то заглядывался на мою красавицу-жену.
Чтобы скрыть довольный румянец на щеках, я быстро проскальзываю в гардеробную и бросаюсь к шкафу с моими вещами.
Спустя примерно полчаса мы уже в машине Омара едем в сторону города.
– Откуда ты узнал об этом бассейне?
– Кто ищет, тот всегда найдет. А вообще… Малоун подсказал.
– Мал? – я пялюсь на мужа, как будто впервые вижу. – Вы общаетесь?
– Немного, – коротко отвечает он, сжимая челюсти. Видимо, не хочет продолжать беседу, а мне теперь чертовски интересно, что объединяет этих двух мужчин. Они ведь совершенно разные,
