Между морем и ветром - Иринья Коняева
Ксюша говорила так зажигательно, что Света поверила и даже загорелась энтузиазмом. Может, настал её черёд стать счастливой во всех сферах жизни женщиной? Ей отчаянно хотелось верить в это!
– Чем все занимаются? – донеслось от дверей.
Ярослав заглядывал в кухню, высунув лишь голову, и Ксюша предположила, что братец не ожидал гостей и начал раздеваться ещё в прихожей. Мысль отвлекла на мгновение, и отвечать пришлось Свете.
– Мы о своём, о женском. Иди руки мой. Есть будешь?
– Буду! – крикнул он уже на полпути в ванную.
– Слушай, ну, я пойду тогда, вы будильник не забудьте поставить, и напиши мне обязательно, во сколько выезд. И лучше позвони, – добавила Ксюша, уже поднявшись из–за стола.
– Подожди. Давай про поездку расспросим, потом пойдёшь. Он всё равно кушать будет сейчас, – Света подмигнула. Подруга со своим оптимизмом заряжала её хорошим настроением, и сейчас девушка чувствовала себя полной сил и молодого задора и выглядела прекрасно: счастливой влюблённой как минимум.
Ярослав вернулся через пару минут, в домашней одежде и вполне довольный жизнью. Притянул на мгновение Свету к себе, поцеловал в щёку, затем в шею и плечико, ничуть не смущаясь присутствием сестры, бросил взгляд на полупустой бокал и сказал:
– Вина больше не пей.
У Ксюши брови взлетели, казалось, к потолку. Брат не церемонился и, судя по всему, не собирался держать изменения в отношениях со Светкой в тайне.
– То–то мне Анфиса Андреевна сказала, что я скоро стану тёткой. А я и не подумала, что так буквально, – с улыбочкой рассказала она Ярославу, когда тот сел напротив.
– Не могу поверить, что вы это не обсудили со всех сторон. Вижу ведь – спелись за моей спиной прекрасно, – заметил ей брат, радостно улыбаясь.
Заговоры его не пугали, да и он рассматривал дружбу дорогих ему женщин совсем в другом ключе. Общаются – и отлично! Сестра оказалась девушкой хорошей и доброй и органично влилась в их со Светкой семью. А то, что у них семья, сомнений у Ярослава не оставалось.
Оксана ему верно сказала – между ними искрит и их любовь очевидна всем и каждому, лишь они со Светой словно два слепня, слишком близко всю жизнь, чтобы понять – их дружба давно изменилась, переросла, трансформировалась в куда более глубокое чувство.
Только поняв, что он может её потерять, прозрел. Резко. Как обухом по голове. И не готов был потерять.
И он знал, что она его придушит за самовольство, когда не сдержался в конце. Света всё любила планировать, подготавливать, проверять, стелить соломку везде, где только можно, а он так её подвёл.
И не уверен был, что прямо сейчас хочет детей. Скорее, потерял голову от страха упустить её. Хотелось как–то удержать, привязать намертво, хоть приклеить супер–клеем – Ярослав готов был на всё.
Но не жалел. Не с ней.
Только со Светкой он мог позволить себе многое, зная – она любит и простит, просто потому, что поймёт, поймёт даже лучше, чем он сам.
И вот на его кухне две женщины. Родные и любимые. Одна – самая–самая драгоценная, бесконечно дорогая, по–настоящему близкая. Его Света. Счастливая.
Вторая, на этот раз родная по крови, женщина сказала, улыбаясь лукаво:
– Нет, не обсуждали. Мы просто…
– Оксана! – предостерегла Света.
– Молчу–молчу. Ну ладно, не буду мешать, мне ещё надо прошерстить сайты лялечных магазинов, посмотреть, что дарят на беременность, на рождение…
– Хм–хм, – намекнула подруга, что та перегибает палку.
– Нет, ну а что, Свет? Он сам сказал, что тебе вина лучше не пить! Вот если бы ты мне рассказала чуть пораньше и сама, я бы уже пришла в себя, а так… Я только сестрой стала, а уже, может, тётей скоро буду. Знаешь, как это всё будоражит? – возмутилась Ксюша. – Ладушки, понимаю, что немножко не права. Пойду я собираться. Во сколько быть готовой?
– В шесть, – огорошил её Ярослав.
– Ужас какой! Всё, ушла. Не обижайтесь на меня, я завтра буду паинькой. Хочу на море ведь, – озорно закончила Ксюша и сбежала.
Уже дома, разглядывая себя в зеркале, она приговаривала:
– Мама выходит замуж, Юлька бегает на свидания с Михаилом, Светик с братиком делают мне племянника или племянницу, а ко мне, ко мне вернулся Сева. И я буду с ним холодна. Поняла, барышня? – Ксюша ткнула своё отражение пальцем и тонким голосочком ответила: – Поняла! Холодна и неприступна. Пусть он нас завоёвывает или идёт на юг, – и уже своим голосом подтвердила: – Именно! Ну что, Ксюша–Оксана, надо навести порядок в своей жизни, да? И рассказать Ярику со Светкой про имя настоящее. Братец явно по голове за такое не погладит, если это всплывёт когда–нибудь в неудобный момент. Господи, даже с Севой в этом плане проще, посмеялся бы и всё. Хорошо, что они не знакомы, а то был бы тот ещё звездец. После отдыха расскажу Ярику со Светой, что после расставания решила сменить имидж. Волосы покрасила, имя взяла другое, а потом как–то привыкла быть Оксаной. Должно прокатить. Всё, спать. Час расплаты, блин. Хотя… ничего ведь страшного. Подумаешь!
Глава 20. У них не было шанса…
Утром ни о каких признаниях речи не шло – Ксюша едва не спала на ходу. Звонка будильника она не услышала вообще, пиликанья сообщений – тем более, среагировала только на маму, которая кое–как растолкала крепко спящую дочь.
– Доня, там Ярослав тебя ждёт, вставай.
Она, что называется, упала на заднее сиденье машины брата и, коротко поздоровавшись с сидящей спереди Светкой, отключилась. Лето выдалось на удивление богатым ярко окрашенными эмоционально событиями, и нервная система девушки восстанавливалась как могла и по большей части за счёт сна.
Проснулась Ксюша от неприятного чувства тошноты. Она выпрямилась и удивлённо посмотрела через лобовое стекло на дорогу.
– Ты зачем по этому мерзкому серпантину поехал? – она и не пыталась скрыть недовольство в голосе.
Это была не самая ужасная дорога, но несколько крутых поворотов подряд и огромный и довольно опасный во время осадков перевал тяжестью отзывались в пустом желудке.
– А дорогу на Находку совсем размыло после тайфуна, там не столько едешь, сколько одновременно материшься и молишься, чтобы от резины хоть что–то осталось, – ответил ей брат.
– Ясно. Меня на заднем сидении немного укачало. Я вообще все эти зигзаги на дороге не очень хорошо переношу, а тут спала, видимо, в горизонтальном положении ещё
